Как девочки опускали Димочку

Потом все вновь пришедшие и Катя зашли в комнату отдыха. С диминого лица сдернули трусы и он стал наслаждаться чистым, не пахнущим резко женщиной воздухом. На него смотрели пять молодых девченок, обсуждали его, как барана на рынке, потом пришла Полина и начала в унизительной форме рассказывать про его пилоточные таланты. Мамка банных Таня – крепкая, темная, вся округлая, невысокая, с короткой стрижкой миловидная кареглазая девушка лет 28-30, спросила Катю, можно ли мне дать в рот.

Катя со смехом разрешила. Таня без лишних слов разделась, оставив на себе только лифчик и забралась на топчан. Она стояла над его головой и ухмыляясь, смотрела ему в глаза. Потом начала его ногой сталкивать на пол. Девки, смеясь, помогли ей и стащили его на пол, поставив на колени лицом к топчану. Таня села на корточки, бесстыдно выпирая бритую пизду, потом свесила ноги на пол, поставила ему их на спину и ногами потянула его голову к своему лону:

– Лизать, чмырь! – сказала она, усмехнувшись презрительно. – Будешь хорошо лизать, я тебя пиздить не стану. Старайся.

Танина пизда пахла резким потом – сидение в жарком помещении в уличной одежде располагало к этому.

В затылок Диме уперлась чья-то обутая нога и стала настойчиво вдавливать его в потную промежность:

– Лижи, уёбок, Танюша обожает на языке посидеть.

Дима начал послушно отлизывать. Вкус и запах пота скоро прошел – он его слизал и проглотил. Таня взяла его за уши и стала задавать темп. Он старался отлизывать так, чтоб ей понравилось. Она довольно быстро кончила, достала из одежды сигарету, прикурила, выпустила ему в лицо дым и приказала лизать еще. Он лизал, а она курила и стряхивала пепел ему на голову.

Потом она приказала смотреть ей в глаза и он лизал, боясь отвести от нее взгляд. Она кончила еще раз. И потом еще. После она встала раком и распорядилась языком чистить ей жопу. Дима стал вылизывать между ягодиц, тоже потных... На четвереньках она ответила на телефонный звонок, потом сказала девкам, что хватит уже лодырничать и чтоб все выметались – клиент приехал... Девки выскочили в коридор, а Таня не торопясь оделась и потрепала Диму жесткой рукой по щеке:

– Не прощаюсь, теперь видеться будем – хорошо лижешь.

После этого она заставила его открыть рот и заплевав окурок над его ртом, бросила его туда. И вышла.

Через некоторое время в комнату отдыха зашла Алена, молча взяла его за ремень на шее и потащила в зал, где девочки пили. Его появление приветствовалось насмешками. Алена пинками стала загонять его под стол, потом села, сняла с себя полотенце и за уши потянула его к своей промежности:

– Отлизывай давай, конь, а то всех уже обслужил, даже шлюх тутошних, а мне приятно еще ни разу не сделал.

Дима стал послушно лизать соленую после парной пизду. Алена, Катя и Полина пили, разговаривали о своем, как будто у них не было под столом мужчины. Алена периодически щипала его за уши – взбадривала.

Потом она кончила, оттолкнула его ногой и заставила лечь на пол. Положила свои стопы ему на лицо. Потом все три девчонки поставили на него ноги... Дима лежал под столом, связанные руки и ноги болели, уши были в царапинах от ногтей и кровоточили. Рот от долгой работы ныл и вспух. Но, несмотря на неудобное положение, он отдыхал. Он слышал, как открылась дверь, потом за столом появились полные ноги в джинсах и сапогах. Это была Таня.

– А где ваш пилоточник, девченки? – спросила Таня. Ей сказали. Она заглянула под стол, усмехнулась и стала шпилькой втыкать ему в бедро. Он мычал, но не смел уклоняться. Ему было больно – шпилька была острой.

– Кать... А тут в соседний номер спортсменки-волейболистки две закатились, девок моих двух взяли – отдыхают...

Катя сказала, что слышала, что девки-спортсменки от повышенных физнагрузок какие-то мужиковатые становятся и лесбийские наклонности среди них не редкость.

– А девки им рассказали, что видели, как у вас этого чмыря опускали, – продолжила Таня. – Те загорелись покуражиться, меня позвали и к вам делегировали с просьбой продать его попользоваться... Кать, а давай его в тот номер загоним поработать, а бабки пополам раскидаем – ты ж ему, я думаю, не платишь за развлечение?

Катя пнула меня под столом и спросила:

– Ну как, чмошник, пойдешь надежды российского спорта полировать? – и глумливо засмеялась. – А сколько за него дадут?

– Да как за девку возьму с них, может и больше получится, услуга-то экзотическая, – ответила Таня.

– Отдай, Кать... – поддержали Алена с Полиной. – Нас он отлыкал уже, а на те бабки можно бухла купить...

Катя через секунду раздумий толкнула Диму ногой:

– Вылезай, петух гамбургский, пойдешь девченок веселить... Тань, вина нам сразу на те бабки купи и водки. И сигарет пачки четыре "Парламента"...

Таня критически осмотрела Диму и заметила:

– Какой-то он потасканый стал... – взяла его за ошейник и потащила в душ. Руки и ноги ему даже не думали развязывать. Она включила холодную воду и шваброй, стоящей в туалете, стала заталкивать его под воду. Потом этой же шваброй она потерла его спину, зад, лицо. Поймав его за ремень, она вытащила его из-под струи и положила на пол лицом вверх. Ни слова не говоря, она расстегнула ремень на своих джинсах и потянула их с полной задницы вниз. Потом села над его лицом на корточки, хлопнула ему пощечину и приказала открыть сосальник. И начала ссать в покорно открытый рот. Дима без дополнительных приказов стал это пить.

Таня проссалась и ее этот процесс явно возбудил. Она села всем весом на его лицо и приказала вычистить все. Дима привычно и послушно отлизал ее после мочи, она встала и пинком загнала его опять под холодный душ. После, сполоснув его еще шваброй, она вытянула его за поводок в зал, одела ему на голову непрозрачный полиэтиленовый мешок из-под продуктов и поволокла его в коридор...

***

Дима стоял у павильона Центрального рынка и с удовольствием ел горячую шаурму. Вокруг кишел народ и Дима подобрал себе место недалеко от входа, но не на дороге у толпы. На входе в рынок вертелся разномастный люд. Малолетки со стригущими взглядами высматривали то, что плохо лежит, бомжи и опустившаяся пьянь бродила в поисках погрузочно-разгрузочных работ, криминального вида мужички стояли чуть в стороне, разговаривая про дела посерьезнее. Там же крутились и девчонки-воровайки. Их Дима насчитал пять или шесть. Они все были похожи друг на друга, лет 23-25, худые, в основном почему-то татарки с характерными платками на волосах, одетые в практичные джинсы, сапожки с каблуками и куртки с легкими капюшонами. Лица у акулок были жесткие – они за деньги были готовы как сделать минет, так и угостить чем-нибудь тяжелым по голове. Но в основном они явно промышляли карманными кражами. Дима доел шаурму и собрался уже идти в рынок, как вдруг увидел, что недалеко от него одна девчонка показывает другой на него пальцем и вторая начинает двигаться к нему. Он решил подождать и узнать, что ей нужно...

Девчонка подошла к нему и, фальшиво как-то улыбнувшись, сказала, что Димина знакомая сама подойти к нему не может и попросила ее проводить Диму к ней. На вопрос, что за знакомая, она улыбнулась и сказала, что он сам всё увидит. Взяла за рукав и потянула за собой. Вырываться из цепкой женской руки прилюдно было неудобно и Дима последовал за девушкой. Они вошли в рынок, спустились в цокольный этаж, обошли торговые ряды и пошли в служебные складские помещения рынка – большие, затемнённые, пахнущие овощами со складов. Повернув несколько раз, Дима запутался в направлениях и уже самостоятельно шел за отпустившей рукав молодой женщиной.

Вдруг они завернули в какой-то полутемный склад, огороженный решеткой и она резко остановилась. Шум рынка сюда не проникал абсолютно. Девчонка подтолкнула его к стене, сама осталась сзади. Дима недоуменно обернулся на нее и увидел, что у входа стоит группа девочек и смотрит на него. Одна из них сказала: Точно, это он. Его дорожные в сауне опускали, я его запомнила. У Димы похолодело внутри – разговор явно шел про него и дорожных проституток, которые неделю или чуть больше назад опускали его с банными проститутками и владелицей бани в сауне, а потом продали его отдыхающим там спортсменкам-волейболисткам.

– Ну, что скажешь, пидор? – спросила, ухмыльнувшись, одна из них.

Он двинул на них, собираясь силой прорваться наружу, но та, кто его привела, щелкнула кнопкой выкидного ножа и прислонила его к Диминой щеке. Он замер. Он понял, что уйти ему не дадут. Та, которая задала ему вопрос, подошла к нему и, презрительно ухмыляясь, стала расстегивать на нем пуговицы. Потом сдернула с него куртку, кофту и рубашку и бросила их на пол. Так же размеренно она взялась за брюки. Все происходило при полном молчании остальных. Когда он остался голым, он поежился от холода. Держащая нож зацепила кончиком ножа его за ноздрю и потихоньку потянула нож вниз:

– Раком встал на пол, вафлёр – прошипела она.

Вторая смотала с входной решетки кусок алюминиевой проволоки и приказала:

– Руки назад.

Дима, вставший на колени на грязный холодный бетонный пол, обреченно завел руки назад. Он понял, что девочки претендуют на его рот, видимо. Руки жестко смотали проволокой и толкнули в спину ногой. Он упал на пол и девки обступили его.

– Анжел, ты опустишь? – спросила девка с ножом ту, что связывала ему руки.

– Ну давай, я опущу, – сказала она

– Наступи ему на яйца, чтоб попослушней был. Вторая щелкнула ножом, сунула его в карман и ногой перевернула его на спину. Наступив ему на мошонку слегка, она улыбнулась и прошептала: Не вздумай орать и дергаться, раздавлю яйца тебе. Анжела спустила брюки с трусами до колен и присела над ним: Рот открой, чмо – коротко приказала она. Дима покорно открыл рот, глядя снизу на небрежно заросший лобок и ягодицы Анжелы. Она щелкнула зажигалкой, закурила, выдохнула дым ему в лицо и брызнула ему в лицо горячей пахучей мочой. Чуть двинув тазом, она пустила следующую струю уже ему прямо в рот. Девки подошли поближе так, чтобы им было видно процесс в подробностях.