Заветы Эроса. Часть 5 – День восьмой

Покосившись на Володю, я увидела, что он с таким же увлечением занят тем же делом, что и я. Но только изучал он, конечно, женщин. Я привалилась к нему, положила голову ему на предплечье, и мы стали уже вдвоем рассматривать и в подробностях комментировать окружающих, особенно их первичные и вторичные половые признаки. Я, полушутя, начала выбирать для Володи партнерш для секса, он подхватил эту игру, с некоторыми моими предложениями соглашаясь, с некоторыми – нет, и сам начал обращать мое внимание на некоторых мужиков, на их торс, члены, мошонки. К яйцам я раньше особенно не приглядывалась, а ведь они тоже были разные. У одних подтянутые к самой промежности, у других мошонка, как бурдюк свисала много ниже члена, одинаковых, как и членов, не было.

Мне пришло в голову, что не совсем прав был Борис, когда говорил, что нудисты не обращают внимания на оголенность друг друга. Теперь, когда я перестала прятать глаза, и открыто разглядывала мужчин, я замечала заинтересованные, изучающие взгляды с их стороны. Конечно, и поза моя провоцировала их внимание. Правда, такие взгляды во множестве сопровождают женщин и на обычных пляжах. Да и женщины с интересом поглядывают там на выпуклости под плавками. Но здесь все открыто, так почему же, в который раз думала я, не видно эрегированных членов? Посмотрела на Володькин, он тоже мирно лежал на бедре. Спросила, почему? Ведь дома, уже во время первой вечеринки, в присутствии всего двух женщин, он колом стоял. А здесь – вон, сколько голых прелестниц.

– А черт его знает, – ответил он, – я сейчас просто любуюсь красотой женщин, хотя и с сексуальным подтекстом. В принципе, должен был бы и пошевелиться. Возможно, не реагирует из-за отсутствия конкретного объекта, взаимного интереса.

– А тогда был?

– Конечно.

– И кто же был объектом?

– Вы обе.

– Ах ты, бабник, многостаночник. Хорошо, я сейчас попробую провести эксперимент, спровоцирую интерес. Только ты не пялься открыто.

Рядом с нами, чуть ближе к воде, загорала компания из трех мужиков с приличными агрегатами и фигуристой женщины с аккуратненько подбритым лобком и выступающими немного из сомкнутых больших губок клитором и малыми губками. В это время один из ребят лежал так, что мне видна была только его задница, второй стоял на коленях лицом ко мне и рылся в сумке, а третий стоял лицом ко мне в полный рост. Я, не меняя позы, перевела на него томный взгляд, наткнувшись им на член, изобразила заинтересованность, потом посмотрела на хозяина, встретилась с ним глазами и снова медленно и оценивающе, осмотрела его с головы до члена. Головка его, до этого скрытая под шкуркой, стала на глазах выползать из под нее, а член расти и подниматься. Я поощрительно улыбнулась ему в лицо и, вновь опустив взгляд на член, довольно долго и заинтересованно рассматривала его. Потом отвернулась, и через некоторое время тихонечко шепнула Володе:

– Видел?

– Конечно. Он на тебя среагировал.

– Ревнуешь?

– Отнюдь. Приятно видеть, когда любимая женушка вызывает желание у абсолютно незнакомого мужчины.

– А уж мне как приятно, и как реагировал, и как смотрел. Даже желание появилось еще шире раздвинуть ножки. Может Боря прав был, когда говорил, что на нашем теле нет неприличных мест. Ты как думаешь?

– Совершенно с ним согласен.

– И то, что спрятано под губками, тоже прилично? – ерничала я.

– Еще и очень красиво, а Боря говорил, что красоту нельзя прятать, и с этим я тоже согласен.

– Развратный ты тип, и меня вконец развратил, никакого стыда уже не осталось. И, главное, чем бесстыднее себя веду, тем больше удовольствия получаю. Да здравствует свобода! Пошли купаться.

Володя

Писать с женщиной, все равно, что разговаривать: ты ей слово, она фразу. Когда я начинал эти записки и предлагал любимой подключиться, она говорила, чтобы я сам этим занимался. А прочтя начало, сочла, что я не все правильно описываю, что у нее кое-где получится лучше, а теперь и слова не дает вставить. Но я не обижаюсь.

Я просто счастлив ее перерождению. Тому, что теперь мы можем дуть в одну дудку, что наши сексуальные взгляды и желания совпадают, что я могу не держать их в себе, а открыто делиться и разделять их с Верочкой. Ее сегодняшние откровения по дороге на пляж сразили меня окончательно! Так эмоционально и с такими подробностями, абсолютно ничего не скрывая, рассказывать мужу о своих ощущениях от секса с другим мужчиной могла только очень любящая и безгранично доверяющая ему женщина. Поэтому дальнейшие ее откровения насчет рук, губ и членов других мужчин, желания секса с ними, не вызвало у меня ни капли ревности.

Купаясь, а потом, устраиваясь на подстилке, вела себя совершенно непринужденно, открывая себя всю без остатка взорам окружающих. Раньше, ложась загорать, она тщательно следила, чтобы большие губки оставались сомкнутыми, а сегодня ее это совершенно не волновало, скорее, наоборот, сознательно их распахивала…. А что она потом вытворять начала! Такого поворота событий за столь короткий срок я уж никак не ожидал. Поведение ее в последние несколько дней меня с ума сводило и подтверждало, что желания ее реальные, что это уже не виртуальные фантазии. Ну, прямо, как джин сексуальный из бутылки вырвался.

Предложив окунуться, она поднялась с подстилки и, гордо выпятив грудь, медленно пошла в море. Мы долго плавали, даже устали немного. Вернулись ближе к берегу, где воды по грудь. Выходить не хотелось, но Верочке срочно понадобилось что-то на берегу. Я предложил помочь выйти, но она отказалась и, буквально падая на камнях, еле выбралась на берег. Через три минуты с такими же трудностями пошла обратно. Процесс перемещения сопровождался попытками удержать равновесие, наклонами в разные стороны, прыжками на одной ноге и тому подобное. Со стороны это выглядело очень сексуально и происходило на глазах у многочисленных отдыхающих. Мне, грешным делом показалось, что она просто демонстрирует себя, привлекает внимание.

Вернувшись, она потянула меня дальше вдоль берега, за камни, а там обняла, стала целовать, гладить, теребить член, который конечно, мгновенно среагировал. Верочка повисла у меня на шее, обхватила бедра ногами, и мой приятель тут же вошел в нее. Она стала насаживаться на него, я – подмахивать, темп нарастал. Хоть мы и отошли подальше, за небольшую скалу, торчащую из моря, все это происходило почти на глазах других купающихся, и загорающих на берегу. Казалось, что все они смотрят все в нашу сторону. По крайней мере, наши соседи по пляжу, о которых уже писала Верочка, сидели, дружно повернув головы в нашу сторону. Разве что не все подробности видели, трахались – то мы, находясь по грудь в воде. Но вот по телу Вероньки пробежали судороги, оно обмякло, руки ее у меня на шее разжались, она опрокинулась спиной на воду. Пришлось отступить немного назад, где мельче. Теперь я стоял уже по пояс в воде, поддерживая ее, лежащую на спине, и продолжал совершать недвусмысленные, откровенные движения. Мелькнула мысль, что теперь и подробности всем наблюдающим видны стали, но больше меня беспокоило, чтобы не кончить раньше любимой. Наконец она забилась в моих руках, чуть воды не нахлебалась. Подхватывая ее, я сделал шаг в сторону, член выскочил из щелки, и кончить я не успел.

Мы постояли в воде, обнявшись, потом пошли к берегу, легли на камешки на границе с водой и долго нежились в ласковых волнах прибоя, забыв об окружающих. Но, оказалось, Верочка не забыла:

– Нас было видно?

– Конечно. Как ты решилась?

– Хотелось проверить себя, смогу ли.

– Ну и как?

– Мы отошли достаточно далеко, и я не знала, видно, или нет, но сознание, что могут видеть, возбуждало очень сильно.

Вышли на берег, выпили по бутылочке пива, покурили. А через некоторое время рядом с нашей подстилкой оказался тот сосед, которого соблазняла Верочка. Он подошел к нам, остановился около меня и попросил прикурить. Верочка, сидевшая напротив, посмотрела на него снизу вверх, улыбнулась, не торопясь поднялась, повернулась спиной, расставила для устойчивости (?) ножки и наклонилась над сумкой.

Все сокровенные места моей благоверной, крупным планом предстали перед нашим с соседом взором. А посмотреть было на что. На расстоянии вытянутой руки между двумя загорелыми полушариями красивых женских ягодиц вырисовался в нимбе сфинктера, аккуратненький кружочек светло-коричневого цвета. Чуть ниже, между полностью раскрытыми большими губками, блестели на солнышке влажные от соков, набухшие розовые лепестки божественного цветка. Над ними темнело небольшое, манящее отверстие пещерки, ведущей в святая святых женского естества. А в самом низу просматривалась, подсвеченная солнышком, головка клитора. Сколько уж лет прошло, как мы познали тела друг друга, а я никак не могу насладиться этой красотой. Соседу нашему этот вид, видимо, пришелся тоже по душе, он медленно опустился рядом со мной на корточки, не отрывая взгляда от маячившей перед его глазами раскрытой плоти моей любимой. Пока Верочка в такой позе перебирала вещи, губки ее еще больше набухли, а из влагалища, стекая по промежности и ножке, одна за другой побежали капли влаги. «Эксперименты продолжаются» – подумал я про себя. Когда раньше я просил Верочку принять аналогичную позу, чтобы полюбоваться ее прелестями, она, хоть и не отказывала, но называла меня развратником, извращенцем и сексуальным маньяком. А сейчас! Тем более, что нужды в этом-то и не было – зажигалка лежала у нее за спиной, рядом с сумкой на подстилке, и достать ее можно было, не меняя позы, сидя, лишь протянув назад руку. Знала это и Верочка. Я заметил, как она прикрыла ее первой же вынутой из сумки вещью, и продолжала ее медленно потрошить, потом все аккуратно сложила обратно и, наконец, минуты через две – три, выпрямилась с зажигалкой в руке. Повернувшись, с усмешкой протянула ее подскочившему соседу, налившийся член которого принял уже горизонтальное положение. Он взял зажигалку, как истинный джентльмен поцеловал Верочке ручку, поблагодарил, ну, прямо как на светском балу, только в голом виде и с эрегированным членом. Она ответила «книксеном». Меня разбирал смех. А между ними завязывалась беседа.