В тихом омуте Светлофлотска

Раб извивался под ударами плети и судорожно обнимал мои ступни, увлажненные его языком.

– Руки на пол ладонями вверх! – крикнула я ему, все более входя в раж, не забывая однако бросать короткие взгляды на Светку. Та, ни жива, ни мертва, на полусогнутых в коленях ногах мелко переступала в нашу сторону, вперив взор в распростертого ниц Виктора. Я тем временем водрузила свои ступни на его ладони, не переставая нахлестывать обнаженную спину. Через время, вы-дохшись, я опустила плеть к его губам. Он понял, что от него требуется, и взял конец плети в рот, сжимая зубами.

– Видишь, как ему это нравится? – обратилась я к совершенно очумев-шей Светке. У той дрожал подбородок, но от меня невозможно было скрыть интерес, с которым она наблюдала за происходящим.
"Ничего, милочка, – думала я злорадно, – сейчас ты включишься в мою игру, иначе я просто круглая дура, ничего не смыслящая в психологии женщи-ны, хоть раз одураченной мужиком".

– Тебе нужно расслабиться, – сказала я ей вкрадчивым, умащенным еле-ем голосом. – Пойдем, выпьем по рюмочке крепкого. Я налила почти полный фужер коньяка и сунула ей прямо в руку. По-моему, она с трудом соображала, что я ей налила. Послушно взяв фужер, она не пригубила, а одним духом выпи-ла и стала обмахивать рот ладошкой. Я сунула ей в другую руку бокал с "ко-лой", который опустел с той же быстротой.

– Вот и молодец! Правда, весело? У нас настоящая оргия, как в порно-фильмах, ничуть не хуже, а? Расслабься, давай, сними чулочки и трусики. – Я запустила руку под ее платье. – Ой, какие они влажные! – засмеялась я. – Скинь прямо на пол, он сейчас все постирает. – У меня самой увлажнилось между ног, когда я стояла на покорно протянутых ладонях и нахлестывала раба под при-стальным взором наблюдающей экзекуцию Светки.

Светка, заворожено глядя на меня, стаскивала с себя нижнее белье. Я сжалилась над ней и сама стащила с нее замшевую юбку, чтобы не испортить тем, чем я намеревалась наградить ее во время пиршества. Теперь мы обе были босыми, и ничто не стесняло нас.

– Молодчина! Свободу женщинам Востока! – дурашливо прокричала я. – Ползи сюда, козявка! – обернулась я к рабу. Тот спешно подполз к Светке, держа в зубах плетку.

– Светик, бери орудие власти, смелей! Видишь, раб ждет от тебя реши-тельных действий? Его не следует разочаровывать. Я продаю его к тебе в раб-ство. Он – твой, владей, как пожелаешь, но помни, что в момент потеряешь, ес-ли ослабишь вожжи. – Виктор с мольбой посмотрел на меня. Он не хотел ме-нять Госпожу на новую, робко взявшую протянутую ей плеть, но воля Госпожи – закон, и он припал губами к стопам новой Госпожи. – С ним нужно построже, – продолжала я, не обращая внимания на сантименты раба. – Ну же, огрей его как следует по бедрам!

– Но как это можно, и за что? – тихо промямлила Светка.

– Господи, да просто так, потому что ты – его Госпожа, а он твой раб. Ты что, книжек не читаешь? Он – мазохист, фетишист. Ему без этого нельзя. Ну а если тебе непременно нужна причина, то будь спокойна, у тебя она будет, уж ты мне поверь. Бери поводок! – я сама подняла с пола поводок и воткнула ей в левую руку. Светка несмело взяла поводок, и я прямо кожей ощутила переме-ны происходящие в ней. Она медленно подняла орудие власти и, чуть помед-лив, хлестнула раба. Мне было интересно наблюдать перемены, происходящие на моих глазах со Светкой. Я видела, как оживлялись ее глаза при виде корчь и унижений ее раба. Я хорошо понимала ощущения, наполняющие ее сейчас: ощущение сразу вдруг подскочившей собственной значимости, ощущение без-граничной власти над человеком, еще недавно казавшимся недоступным, ощу-щение абсолютной безнаказанности любых ее сексуальных утех. О! Я ведь сама переживала те же чувства. Коньяк действовал безотказно. Светка хихикала вся-кий раз, когда плеть, направленная ее рукой, лизала умоляющего о пощаде ра-ба.
Виктор неистово, с жаром целовал ее ноги и повторял проникновенным, способным разжалобить камень, голосом: "Пощадите, благородная Госпожа! Простите меня, прекрасная Госпожа! Умоляю Вас! Ножки Ваши целую!" Он был явно в ударе. Я тоже ловила кайф от этого представления. Неожиданно я поймала себя на том, что откровенно мастурбирую.

– Ну, хватит пока! – я решила прервать экзекуцию. – Еще наиграетесь. Пойдем за стол, Светик! Он тебя еще там поласкает. Очень приятно совмещать принятие пищи с принятием ласк. А пока мы выпьем вина и попробуем салаты, которые приготовил нам раб, он постирает твое белье. Прикажи ему.

Светка, еще пять минут назад пребывавшая в шоке от моего обращения с Виктором, с большим сожалением прервала свой первый опыт по воспитанию рабской покорности.

– Постирай, – указала она на разбросанные по полу ее вещи, – и поско-рей возвращайся! – голос ее приобрел властные категоричные нотки, что я с удовольствием отметила.

Мы уселись за стол, и стали предаваться чревоугодию, весело щебеча и безудержно хохоча над глупостями, которые поочередно произносили. На-строение у Светки было превосходным, как раз соответствующим разгулу сек-суальных страстей. Мы успели выпить по два бокала шампанского, когда вер-нулся проданный Светке раб.

– Прикажи ему полизать тебя, – подсказала я подруге чуть слышно, за-метив некоторое ее замешательство. – Очень приятное чувство, когда совмеща-ешь с едой.

– Раб, марш на свое место! – указала Светка пальчиком на место у своих ног. – Поласкай мою киску! Она сгорает от тоски по ласкам. – Светка довольно быстро усваивала мои уроки. Голос был звонким и выразительным, с коман-дирскими интонациями. Я могла гордиться своими воспитательными способно-стями.

Раб неслышно скользнул под стол и стал медленно, с чувством лизать ей ноги от пальчиков вверх. Я могла все отлично видеть. Впервые я по достоинст-ву оценила заграничную штучку – стол с прозрачной столешницей. Для того, полагаю, и придумали буржуины такую прелесть, чтобы за рабами наблюдать. В общем, оргия продолжалась. Светка млела от удовольствия. Она сладостра-стно постанывала, а, по временам, даже тихо взвизгивала и, чтобы вдруг не взорваться, временами быстро сдвигала колени, так что бедному рабу не всегда удавалось вовремя убрать голову. Некоторое время Светка, зажмурившись, си-дела с плотно сдвинутыми коленями, а потом выпивала бокал шампанского и, блаженно улыбаясь обрушившемуся на нее счастью, медленно вновь их раздви-гала, давая возможность рабу снова и снова ублажать свою Госпожу.

– Я в туалет хочу, – сказала она громко, уже вовсе не стесняясь присут-ствия мужчины. Конечно, в потере стыдливости не обошлось без помощи из-рядного количества выпитого спиртного, но и сознание своей недосягаемой вы-соты кое-что значило, ведь не стесняемся же мы кошку.

Я улыбнулась ей и сказала тоже громко, как можно обыденней, будто просила передать солонку:

– Не стесняйся, делай прямо на него. Это называется "золотой дождь". Выбери момент, когда он поглубже утопит язык, тут и пусти струю ему в рот. Что не выпьет, вымоет сразу, а то смотри, заставь вылизывать. Куда он денет-ся? Еще тебя же и благодарить будет. Этим ты его окончательно поработишь. Ты же хочешь, чтобы он был твоим, а не искал себе какую-то девку на стороне? Ну, представь, что такой парень достанется другой. И в квартире убирает, и стирает, и еду готовит, и удовлетворяет всяческие изыски. – Последнее я про-говорила с особо выразительной интонацией.

– И ты сама по хозяйству ничего не делаешь?..

– У меня же есть: то есть, был раб.

– А что делаешь ты?

– Я наслаждаюсь жизнью. Пока молода и красива, нужно пользоваться благами жизни. Ну, решайся скорее! Страсть как хочется посмотреть! Я вся – нетерпение.

Светка что-то там соображала, нахмуривая и потирая кулачком лоб, но вдруг успокоилась, понятно, – приняла решение. Она еще шире раздвинула ко-лени, чуть подобрала под себя ноги, и, не дожидаясь, пока раб утопит в нее свой язык, сама обеими руками, схватив за волосы, прижала его голову к своей промежности.

"Вот сейчас:", – подумала я и удвоила внимание. Рука моя невольно потянулась к груди, и пальцы машинально стали подергивать сосок. И вдруг это случилось. Светка с глубоким вздохом томно потянулась и, расслабившись, освободила долго сдерживаемую янтарную струю, устремившуюся прямо в рот раба. Он, будто только этого и ждал, стал жадно пить. При этом он тоже засто-нал и забился в конвульсиях. Его плавки сильно намокли, капли спермы впере-межку со Светкиным янтарем закапали на пол, но он ничего не видел и не за-мечал. В экстазе Светка судорожно то удаляла, то привлекала его лицо на-встречу потоку.

Мне пришлось сесть на спинку стула, чтобы не быть обрызганной. От-туда я хорошо видела, а еще больше чувствовала, как между Госпожой и рабом возникло нерушимое единение, будто не жидкая струя протянулась между ни-ми, а стальной трос. Иссякнув, Светка всем телом вздрогнула, отпуская послед-ние капли драгоценной влаги, и в блаженной истоме откинулась на спинку сту-ла. Бедрами она нежно обхватила голову раба, а он все продолжал лизать у нее между ног. Я невольно позавидовала, но мое время настоящего развлечения еще не наступило. Все это было лишь прелюдией.

Я подождала, когда поутихнут их страсти, и, когда они оба пришли в се-бя, а Светка дрожащей рукой налила и с жадностью выпила очередной бокал шампанского, я медовым голосом проворковала:

– Правда, здорово?

– О! – только и смогла пролепетать изрядно захмелевшая подруга, по-стигающая азы рабовладения.

– А ведь мне тоже хочется, – вкрадчиво продолжала я. Светка отставила пустой бокал и воззрилась на меня, будучи не в состоянии вникнуть в смысл моих слов.

– Но ты ведь отдала его мне?

– Правильно, только не отдала, а продала, но ты пока не расплатилась.

– Сколько же мне тебе заплатить? Ты, вроде, в хорошем достатке?..

– Давай иначе сформулируем твой вопрос: не сколько, а чем? На этот вопрос я тебе с удовольствием отвечу. – Елея в моем голосе было сверх нормы.

– Ну, чем? – кисло повторила за мной Светка.

– Совсем другое дело! – подхватила я с энтузиазмом. – Меня радует твоя готовность отдавать долги.

Если хочешь победить, нужно действовать напористо, когда против-ник расслаблен (это было достигнуто только что с помощью "золотого дождя"), нужно заставить противника говорить слова, на которых его можно легко пой-мать.