Потом, конечно, они еще раз сходили под душ – уже вдвоем и даже сразу и одновременно. но если ты, мой читатель, по причине знания реальной жизни или в качестве очевидца или даже участника вполне реалистичных банных историй сейчас подумал, что там, то есть в ванной комнате, началась настоящая оргия либо что-либо в этом роде, то я должен тебя, мой проницательный читатель, огорчить: никакой оргии, а также прочего целомудренного непотребства в ванной не случилось. Неугомонный Ростик, правда, пару раз потрепал под упругими струями воды Ваниного петушка, но висящий вальяжно петушок, словно не узнавая маленького Ростика, никак на это вполне безобидное заигрывание с ним, с петушком, не отозвался. да и поздно уже было, – спать Ваня и Ростик легли вместе, и легли в более чем естественном виде: по ...
Правильно. Для начала, как минимум, нужно было смазать. Да, мой читатель, да: любое, даже самое банальное знание переедаётся либо от более опытных ветеранов неопытным несмышлёнышам и прочим неофитам, либо – добывается путем проб и ошибок уже собственных; Ваня и Ростик шли по второму пути. и опять-таки, мой терпеливый читатель, я вовсе не хочу сказать, что Ваня, студент первого курса технического колледжа, совершенно не имеющий никакого личного опыта по части проникновения в туго сжатые отверстия, никогда не слышал применительно к анальному сексу хотя бы о таком общедоступном слове, как "вазелин". слышал, и слышал неоднократно!"С вазелином", "с вазелинчиком" – говорили-шутили и в школе, и в колледже, когда возникали-накатывали всякие неоднозначные разговоры. но, как теперь оказалось-выяснилось, ...
Ваня, студент первого курса технического колледжа, смущенно медлил, доставляя своему петушку извращенные страдания. Конечно, – думал Ваня, скользя безнадзорным взглядом по совершенно не смущающемуся своей наготы маленькому Ростику, – Ростик. – думал Ваня, – ещё маленький. то есть он младше. младше. хотя, если посмотреть на него, на Ростика, с другой стороны. с другой стороны – не такой уж он и маленький, каким все привыкли его считать. вон какой у него, у Ростика, нехилый петушок! Ну, и что? – думал Ваня пролетающими со скоростью света мыслями-пулями, – что с того, что маленький Ростик уже не такой уж и маленький? Ростик – брат. младший брат, и он, Ваня, его любит. да, любит этого коварного и вместе с тем такого непосредственного Ростика. и что, в конце концов, произойдёт плохого, если ...
Чашка бы тонкостенная, к тому же до самого края наполненная чаем, и, согласно законам физики и здравого смысла, должна была тут же от удара разбиться-расколоться. но! – случилось чудо. настоящее, мой читатель, чудо, а не то, что пропагандируют самые разнообразные люди в целях своего безбедного существования, – случилось чудо: чашка, еще в полёте освободившаяся от чая, лишь издала при соприкосновении с полом жалобный звук. и – не разбилась! Да-да, не разбиралась – осталась девственно целой и совершенно невредимой! Ах, – воскликнет сейчас иной читатель-скептик, – такого не может быть! Как это – элегантно тонкостенная чашка, со всего размаха грохнувшаяся об пол, не утратила своей первозданной целостности? Это ведь, – скажет иной читатель-скептик, – то же самое, как если бы нежная одухотворённая ...
А Ваня был дома уже в половине первого; он ушел – или, как принято говорить, сбежал – не только с восьмого и седьмого уроков, но даже не стал сидеть на уроке шестом и даже решил не идти на пятый, желая поскорее оказаться дома; да-да, Ваня, студент первого курса технического колледжа, самым невинным образом торопился домой. и если ты, мой постоянно забегающий вперед читатель, уже успел подумать и даже в некотором роде вообразить, что Ваня спешил домой целенаправленно, то есть исключительно для того, чтоб побыстрее наказать маленького Ростика в попку или в ротик, то здесь я должен со всей определенностью и даже некоторой ответственностью заявить, что это было вовсе не так, или почти не так, что в данном случае одно и то же. А всё потому, что хотя, с одной стороны, Ваня, конечно же, осознанно ...
– Понял, – легко согласился Ростик, по доброте души своей решивший не уточнять, кто именно только что говорил куда больше всяких нехороших слов и у кого, соответственно, больше оснований рассказывать маме – у Вани или у него, у Ростика. Тем более, что Ростик мог Ваню спросить то же самое с помощью совсем не матерных слов; так что. стоило ли по пустякам препираться с Ваней и понапрасну его злить? – Все. Иди – умывайся, – велел Ваня. – И запомни, что я сказал. Ха!"Запомни" – сказал Ваня. какой этот Ваня наивный! Предупреждает, чтоб Ростик не забыл. еще бы Ростик забыл, что именно наобещал ему старший брат! Как бы не так. За завтраком Ростик не утерпел – и, глядя на Ваню невинно и кротко, как мальчик воспитанный и поднадзорно домашний для начала дипломатично спросил, каким-то своим детским ...
И вот, когда они снова стали ложиться спать в своей "детской" комнате, Ростик снова говорит Ване: – Ваня, я сегодня опять с тобой лягу. – Нет! – Ваня даже дослушивать его не стал, а сказал – как отрезал. – Ваня! – упрямо проговорил Ростик, как в прошлый раз. И только он хотел добавить, что он боится, как Ваня, словно прочитав его мысли, тут же пригрозил: – А если ты сейчас скажешь, что ты боишься, то я возьму ремень и церемониться с тобой не буду – вмиг всю дурь выбью. – Ваня, я же правда боюсь. – прошептал Ростик, для пущей убедительности округляя глаза. – Кого ты боишься? Кого? – взъерепенился Ваня. – Не знаю. Мне кажется, когда свет не горит, что кто-то в шкафу сидит, – Ростик для пущей убедительности покосился на шкаф. – Ну, все! Где папин ремень? Сейчас я тебя отпорю. И только Ваня ...
А Ваня по причине своей некоторой взрослости был уже немножко разгильдяем и потому, воспользовавшись отсутствием мамы и папы, решил в свой технический колледж за новыми знаниями не идти, а остаться дома и полежать – послушать музыку. И поскольку Ваня был уже в некотором роде человеком взрослым, то, понятное дело, сделал он так, как решил, а именно: закрыл за Ростиком дверь, вернулся назад в свою комнату, надел наушники и стал слушать музыку бури и натиска, закрыв для лучшей восприимчивости глаза. "Конечно, – думал Ваня, слушая музыку бури и натиска, – ничего такого не было и быть не могло, чтобы в бессознательном состоянии сна я что-то с Ростиком делал, а пялится Ростик куда не надо по своей малолетней дурости, и ничего более. у самого уже по утрам стоит – вот он, бычара, и сравнивает-глазеет". ...
(весенняя сказка-быль для детей изрядного возраста) В некотором царстве, в некотором государстве. или, нет, мой читатель, не так; лучше – так: в некотором городе – назовём этот город городом N – жила-была семья. И была эта семья, как принято говорить в разных официальных учреждениях, полная и благополучная, то есть состояла она из папы, которого звали. впрочем, как звали папу, в нашей истории никакой роли не играет, и мамы, которую тоже как-то звали. И было у них два сына – старшего сына звали Ваней, а сына младшего звали Ростиком. То есть полное имя у младшего было Ростислав, но он был еще маленький, и потому все его звали уменьшительно-ласкательно – Ростик. Но прежде, чем поведать саму историю, случившуюся в городе N, нужно хотя бы несколько слов сказать о самом городе. И не потому, ...
Денис ехал уставший с тренировки по плаванию. Было поздно, руки и ноги болели после больших для его юношеского организма нагрузок, а попа приятно ныла после того, что с ним сделали ребята их его группы сегодня после тренировки. Слёзы уже не текли, он просто сидел и думал. Думал о жизни, о парнях, о любви и предательстве. и. опять о любви. Денис рос без отца. Мать Дениса ещё совсем мальчиком отдала в секцию плавания, чтобы он не шлялся по улицам с хулиганами и рос крепким мальчиком. Так оно и было: мышцы Дениса наливались силой с каждым годом и вот в свои 14 лет он выглядел мощным и спортивным парнем, немного старше своего возраста (ну, лет так на 15). Все его одноклассники к тому времени обзавелись подружками и на переменах рассказывали (сказки, конечно) о своих постельных победах. Денис ...
