Цена настоящего

Рыжую Таньку выгнали с работы и уже не в первый раз. Ну почему это опять с ней. Когда приезжал армянин хозяин, так же преданно она на него смотрела, так же готова была на все для старшего менеджера, так же крутилась вокруг каждого клиента. Ну не виновата она, что эти козлы почему-то, покупают не у неё, а у Машки. Все ждала Танька, когда подъедет Он на белом "мерсе". Нет, не замуж, конечно, но хотя бы пригласить отдохнуть вместе, хотя бы вечер с ней провести, хотя бы баксов пятьсот на память. Танька не путана. Но может ведь девушка мечтать о подарке от богатого джентльмена. Да она вообще почти девственница. Ну не считать же несколько раз с Витькой, сразу после школы, или когда ей пришлось брать за щеку у старшего менеджера на прошлой работе. Ей вообще почти в первый раз пришлось такое делать. Менеджер тогда сказал, что она дура и ничего не умеет, а хрен ли делать. Все ведь говорят, что надо быть послушной. Ну старалась она как могла, да все как-то не так получается. Разве может девочка из подмосковного городка, во дворе, среди бутылок и матюгов выросшая, с малых лет научившаяся малую свою независимость теми же матюгами да истерикой защищать, битая не по разу и других не раз колотившая, быть послушной. Да не может же такого быть. И никакой минет (с отвращением) менеджеру, никакие взгляды преданные тут не помогут. И что теперь делать? В киоск к азерам садиться? Они те покажут где что лежит. Будут каждый вечер во все дырки пока не надоест. Эх, житуха.

Решила Танька тачку до дому поймать. На метро и автобусе добираться сегодня совсем невыносимо было. Тачку, правда, ловить дело не совсем безопасное – могут и саму поймать, но от одного Танька уж как-нибудь отбрешется. А может и без приключений обойдется.

– -------------------------------------

Потрепанная "восьмерка", немолодой мужик – подзаработать, видно, решил, прикинута Танька все же была неплохо – вариант неприятностей не суливший. Вот только музыка какая-то отстойная в тачке играет – булькает что-то непонятное, вой гортанный – вот козел, нормального музона купить не может. – Дядя, ты бы поставил чо нормальное. Ушам тоскливо.

Мужик без слов выключил магнитолу, покосился на Таньку.

– Неприятности?

– Да тебе дядя какое дело. Вперед давай смотри. Вон "джип" заденешь – вспотеешь расплачиваться.

– У тебя всегда будут неприятности. Ты существуешь не на тех горизонтах.

– Это еще почему – возмутилась Танька – Ты, что ли научишь на тех жить? Знаю я таких учителей. Сначала в рот будешь учить, или сразу завалишь? Я, дядя, словам не верю.

– А ты и делам не веришь. Ты веришь деньгам, а деньги могут быть и словами и делами и много ещё чем. За деньги ты готова на все, но деньгам такая готовность не нужна. Деньгам нужно то, что не продается, нужно настоящее. У тебя его нет. – Водитель проговорил это лениво и вроде даже и не для Таньки.

Как можно купить то, что не продается, Танька не поняла. Да ну его козла. От Танькиного полтинника мужик не отказался (мог бы и не брать раз такой умный), но в ответ протянул небольшую карточку. Танька её конечно кинула бы назад, но, пока она поняла что это такое, мужик успел отъехать. Карточка была странная, но красивая. В углу синий голографический дракон, а в центре два синих слова "Мастер – эксперт". Телефон, E-mail и больше ничего.

– ----------------------------------------

Найти приличную работу Таньке больше не удавалось. Козел Витька заявил, что он ей уже два раза помог а дальше сама должна крутиться. Мать только охала и предлагала устроить на полусдохший завод, где сама проработала всю жизнь. В фирмах её или не пускали даже на порог, или, вежливо улыбаясь, говорили, что вакансий нет и предлагали оставить телефон, по которому никогда не звонили. Попробовала Танька пойти в киоск на станции. Туда взяли без проблем. В первый же вечер в киоск вошел Ашот, хозяин половины станционных киосков, и Заколода, бугор станционной "бригады". Еле-еле, ссылаясь на временное нездоровье, удалось отмотаться от "Танэчка, поэдем отдохнем." Ашот ушел, а гад Заколода толкнул Таньку на ящик с пивом достал из штанов свою дубину и, шлепнув Таньку по щеке, буркнул – Рот у тебя в порядке? Хрен ли ждешь.

Попробуй тут откажись. Да и после всего остался недоволен. Вмазал по уху и обещал через пару дней забрать на свою базу и обучить по полной программе. Больше Танька в киоск не ходила.

Карточку "Мастер – эксперт" Танька не выбросила. Показывала её пару раз подружкам и намекала на таинственного покровителя.

– Помню – отозвался глуховатый, низкий голос. – Завтра в четыре жди на том месте, где ты меня остановила.

Та же потрепанная "восьмерка" подъехала минута в минуту. Танька попыталась рассказать о своих проблемах, но была невежливо прервана.

– Твои проблемы мне ясны. Такая, какая ты есть, ты в этой жизни годишься лишь на коврик для первых встречных ног. Могу сделать тебя другой.

– Какой еще другой? Вы что?

– Какой – не знаю, но другой. Не хочешь – можешь продолжать жить как раньше. Успехов.

– Нет, подождите. – Таньке вдруг показалось, что этот мужик действительно ей поможет, да и интересно стало. – А если я соглашусь?

– Если согласишься, заберу тебя и буду переделывать. Это трудно, но возможно.

– И как же вы меня будете переделывать?

– Это не твой вопрос. Если сочту нужным объяснять – буду объяснять, если сочту нужным заставлять – буду заставлять, если сочту нужным бить – буду бить.

– Как это бить – возмутилась Танька – я что слов не понимаю.

Битья Танька, в общем, не боялась. Били её с детства. Бил вечно пьяный отец, пока не сел за кражу и не исчез где-то в лагере, била мать, пока Танька однажды не дала ей сдачи. Не раз били во дворе и в школе (и сама она била кого могла). В шебутном Московском предместье битьё было вещью обыденной и никого не смущало, но и удовольствия от битья, понятно, мало. Тоже мне, воспитатель.

– Слов ты не понимаешь. Ты не понимаешь даже как их можно понимать. У тебя настолько нету представления о внутренней работе, что иначе тебя не изменить. Две минуты на принятие решения. – Мужик отвернулся и закурил.

Ну ни хрена себе. Танька стояла и не знала как поступить. Проще всего, конечно, было послать мужика на все буквы и уйти, да вот уходить особенно некуда. Последние дни здорово посбили Танькин дворовый гонор. Но и не в этом даже главное. Первый раз в жизни Танька встретила человека готового принять на себя ответственность за её Танькину жизнь. Первый раз. И пусть все это было непонятно, пусть от нее требовали выполнения каких-то диких условий, но ее обычная жизнь была не менее дикой. В её обычной жизни ее тоже били, тоже делали с ней что хотели и обещали сделать еще хуже, ей тоже приказывали, и отказываться было нельзя, но при этом она никого не интересовала. Никому и в голову не могло прийти Таньку изменять. Разве уж забить до полного некуда и, наигравшись, отдать другим, или просто выкинуть. Ну не боец Танька, не хищник. В другое время кончила бы ПТУ, работала бы, вышла бы замуж за такого же простого парня, родили бы детей, квартиру бы получили, а тут то как. Ну не годилась Танька для этой жизни. И потому еще не годилась, что в голове то у нее полная каша, белые "Мерседесы", омоновцы на Канарах и прочее – насмотрелась ящика. Согласиться, что ли.

– Я согласна. Только с одним условием. Трахаться с вами я не буду. – бросилась Танька как в воду.

– Условий ты мне ставить не можешь, а трахаться со мной ты, конечно, не будешь. Кто тебе позволит. Если согласна – пиши: "Я такая-то обязуюсь в течение двадцати дней полностью пройти курс корректирующих процедур. В случае прекращения курса по моей инициативе обязуюсь выплатить неустойку в размере десяти тысяч у. е." Заверишь подпись у нотариуса. Завтра в это же время жду тебя на этом же месте. Опоздаешь – можешь больше не звонить. С собой возьмешь пару халатов, спортивный костюм, минимум белья. Все.

Расписка отрезала все пути к отступлению. Нет, ну ни хрена себе.

– ---------------------------

Шел третий день. Танька лежала на собачьей подстилке у двери в обычной московской квартире. Да и Таньки уже не было В первый день, когда.

Захлопнулась тяжелая сейфовая дверь, ей объяснили правила ее жизни на ближайшие три недели. Полное послушание. За малейшее неподчинение наказание. Танька не удержалась – И какое же. Ответом были две увесистые пощечины. Отзываться на имя Тета. Спать на полу у входной двери. Питаться только фруктами, они в холодильнике. Ходить можно в туалет, ванную и кухню. В комнаты только для уборки и когда позовут. Все, что ей будут говорить – выслушивать стоя на коленях и не отводя глаза. От нее – только ответы на вопросы, первой рта не открывать. Отвечать – да, господин и нет, господин. Попытка позвонить рассматривается как отказ от процедур (телефон фиксирует все звонки). В этом случае ее расписка будет передана одному серьезному человеку, а уж он найдет способ получить с нее долг. Через двадцать дней она свободна и, если сочтет нужным, может потребовать денежную компенсацию за все, что с ней происходило.

В первый день, объяснив ей все, ее новый хозяин ушел, приказав ей к его приходу вытереть пыль и вымыть пол в комнате. Танька сперва хотела послушаться, но что-то внутри подзуживало ничего не делать. Ну даст пару раз по морде – дальше то что. Она развалилась на диване и включила ящик. В комнате не было ничего пугающего. Большой диван, звуковая аппаратура, компьютерная стойка, много книг, пушистый ковер на полу:

Хозяин вернулся через несколько часов. Оценил ситуацию и ничего не сказав, принес длинный деревянный брус. Таньке стало не по себе – он что, этой дубиной бить собирается. Додумать она не успела. Мощный рывок за волосы поставил ее на ноги а удар в солнечное сплетение заставил согнуться. Еще один рывок поднял снова, а от следующего удара, куда-то в шею в глазах потемнело, и Танька свалилась на пол. Она еще почувствовала как с нее сдирают одежду и сознание ушло.

Очнувшись, она нашла себя связанной. Ее запястья и локти, колени и лодыжки были привязаны к брусу тонким шнуром, широкий ремень притягивал к брусу шею, другой такой же притягивал поясницу. Танька была обернута вокруг бруса так, чтобы ребро впивалось ей в тело по всей длине.