Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Фурия
Они встретились в кафе недалеко от пляжа. Как это обычно бывает, они не заметили друг друга по-началу, и мирно ели свое мороженное. Мирно? Как бы не так!
Сначала он услышал вопли на все кафе:
– Я же хотела с шоколадом, а ты взяла с сиропом!!!
И настолько яростным и возмущенным был этот вопль души, что сидящие под легким тентом крытого летнего кафе посетители заоглядывались – кого же столь подло подвели? Он не был исключением, посмотрев на столик, за которым сидела семья из трех человек – мать, самым скорбным своим видом извинявшаяся перед другими за причиненное неудобство, отец, крайне неодобрительно качающий головой, и, собственно, обиженная личность.
На вид этой личности было лет тринадцать-четырнадцать, и ее ничуть не волновали ни косые взгляды, ни степень одобрения отца.
– Ты специально! Я же просила с шоколадом!
Андрей внутренне напрягся – предполагалось, что разобидевшая юную фурию вазочка с мороженным сейчас полетит через столики на чью-нибудь голову, а потом начнутся биения об пол и рев в три ручья.
Но подобные скандалы были явно не впервые, и стороны прекрасно знали границы допустимого. Мать достаточно тихим голосом выговаривала что-то дочери, а отец, выразив свое неодобрение происходящим, просто перестал вмешиваться, увлекся мороженным, и с интересом поглядывал на разворачивающуюся семейную баталию.
Первым внутренним посылом было оставить мороженное, допить фанту, и свалить нафиг из этого кошмара – Андрей органически не переносил вот этих детских капризов, равно как и вот таких женских капризов, как и прочих любых капризов:
Может быть потому, что сам был внутри капризным, но очень закомплексованным взрослым ребенком. И может быть поэтому до сих пор был один.
Поглядев на обиженные губки и болтающуюся под столом ногу, он неожиданно для себя решился.
В конце концов: Она этого хотела? Она это получит.
Взяв вазочку с мороженным (без чего либо), он отправился к стойке, и попросил посыпать мороженное шоколадом. Девушка за стойкой испытывающее взглянула на него, но просьбу выполнила, и 20 рублей взять не забыла.
А он подошел к юной бестии, поставил на стол перед ней мороженное, и уверенно сказал:
– Ты съешь это мороженное. Но только в том случае, если за то время, пока будешь есть, не произнесешь ни звука. Если скажешь хоть слово – съешь обе порции. Согласна?
Он не оглядывался на родителей, прекрасно понимая, что вмешиваться они не будут – не тот момент. Она перестала болтать ногами, выпрямила спину, и смотрела на него из под локона, упавшего на левый глаз. Непонятно смотрела. Может, зло, а может, просто играла в затянувшийся каприз.
А он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
– Не буду – наконец выдавила она.
– Ты хотела мороженное с шоколадом – спокойно сказал Андрей – вот. Мороженное. С шоколадом. Ты его съешь. И пока будешь есть, не произнесешь ни звука.
– Алена, ты: – начала было мать в попытке примирить дочку и этого посетителя, но Андрей выставил ладонь, по-прежнему не отрывая взгляда от девочки, и мать умолкла. Пауза затягивалась, соседи по столикам тоже поглядывали с интересом.
Девочка скуксилась, подвинула к себе вазочку, и погрузила ложку в коричневый холмик.
Андрей подмигнул ей, и весело (насколько мог) сказал:
– А теперь, если ты мне скажешь "Спасибо", то можешь умять две порции, и получить вдвое больше удовольствия.
Девчонка мгновенно повеселела, но вместо "спасибо" высунула язык, сопроводив его "беэээээээ". И тут же уткнулась в мороженное.
А Андрей вернулся к фанте.
Буквально через минуту к нему подсел отец.
– Сколько мы вам должны?
Андрей уперся взглядом в крышку стола. Как скучно и обыденно начинаются человеческие разговоры! И как многообразен выбор: Сам бы Андрей первое, что спросил бы – какого хрена этот кто-то вмешивается, и смеет указывать его ребенку, воспитывать его, да еще на глазах его, Андрея. Может быть, этот мужик и имел ввиду это самое, но давал возможность думать как угодно, облек свои претензии и пожелания в нейтральное "мы вам должны".
Ну, раз должны:
– Я просто показал вам, как можно выходить из таких ситуаций. Вы могли бы сделать то же самое. Раз вы должны, то 20 рублей за шоколад, и проследить, чтобы девочка съела вторую порцию, если скажет хоть слово.
Но уж вторую порцию впихните в нее хоть силком. Иначе она вам на шею сядет.
– Да она уже давно на ней сидит – с горечью пожаловался отец, доставая несчастные 20 рублей – переходный возраст!
Эти слова он сказал заговорщицким тоном, будто открывая всем известную тайну.
– А если промолчит – добавил Андрей, забирая деньги – то пусть мороженное с сиропом отдаст мне. Не пропадать же!
Отец улыбнулся, видимо, одобрив идею, и вернулся к столику.
Через пару минут девочка принесла ему вазочку с основательно подтаявшим мороженным.
– Неужели ты настолько не любишь сироп?
– Люблю – а голосок, если не орать им на все кафе, очень даже ничего – но я хотела с шоколадом. Извиите.
Ага, умеешь держать морду кирпичом. Это радует.
– Ну и дура.
Девочка вскинула оскорбленную мордочку.
– Это я к тому – пояснил Андрей – что могла бы нахаляву умять два мороженных.
– Хм – девчонка дернула плечиком – были бы оба с шоколадом, я бы так и сделала.
– Ну, могла бы раскрутить меня на второе с шоколадом – улыбнулся Андрей.
– Это как?
– Я поставил тебе условие. Могла бы поставить встречное, и посмотреть, как я буду выкручиваться. Не сомневайся, я бы выкрутился.
Девочка повернулась, и легким шагом упорхнула обратно к родителям, которые уже собирались выходить.
Андрей скользнул взглядом по фигуре матери, и принялся за мороженное.
Второй раз они встретились этим же вечером. Андрей входил в пансионат, и услышал знакомые вопли.
– Ты же обещала сходить в кино!
"Ой-ой" – подумал Андрей. "Этой только пообещай что-нибудь".
На этот раз он не стал вмешиваться, а спокойно ушел к себе в номер.
Шаловливые мысли зародились вечером. Вечера на курорте проходят скучновато – для одиноких. Либо поиск подходящей (да просто согласной) пары, либо одиночество перед телевизором, за банкой пива (для мужчин), или коктейля (для женщин).
Редкие исключения из этого правила обычно не страдают от скуки.
Вот, балуя себя пивком и пытаясь найти что-нибудь интересное среди рекламы, Андрей почесал себя между ног, и подумал о капризной девчонке.
Тепло так подумал. С интересом.
И с интересом отнесся к собственному интересу к этой соплячке.
Вечер у телевизора быстро перешел в область мечтаний, которых Андрей сначала стеснялся, потом (в тайне от самого себя) себе разрешил, а потом очнулся от того, пиво расплескивается на спущенные шорты, и телевизор, собственно, давно уже мешает.
Телевизор был выключен, пиво отправилось в мусор, а Андрей отнес свою мечту в кровать, где и удовлетворил по-полной.
После чего долго не мог уснуть, ворочаясь в постели, пытаясь отрешиться от собственных мыслей и отголосков ночных гуляний снаружи.
– Добрый день! – ласково улыбнулся Андрей маме, которая раскладывала на свободном участке пляжа полотенца для трех человек.
– Добрый, добрый – очень приветливо отозвалась хозяйка семьи – вы уж нас простите:
На лучшее начало Андрей не мог надеяться. Вот! Вот теперь он мог совершенно официально, свободно, легко, непринужденно, а главное – совершенно законно со всех точек зрения заинтересованно остановиться, внимательно кивать, а потом постелить свое полотенце рядом.
Из моря вылез папа, и подошел к ним, к тому времени Оксана Петровна и Андрей уже тесно обсуждали проблемы воспитания подрастающего поколения, причем точно вставленные Андреем фразы вызывали очередной поток поучений со стороны Оксаны Петровны, а Андрей слушал этот бред с очень заинтересованным видом, и активно кивал.
На объект обсуждения он ни разу не бросил даже тени взгляда, не сомневаясь, что сама Алена не раз и не два его разглядывала.
И примерно мог прочитать ее мысли.
Папа послушал, убедился, что жена села на любимого конька, пожал Андрею руку, и лег загорать.
Минут через десять Андрей сделал второй ход.
– Знаете что: У меня предложение. Давайте я ваше чудо сегодня после обеда экспроприирую. Нет, нет – вскинул Андрей руки в защитном жесте – никаких воспитаний, голая дрессировка. Я дрессировщик – доверительно понизив голос, сообщил он заинтересовавшемуся папе – и мы с вашей девочкой: Как ее зовут? – впервые перевел он взгляд на юную фурию.
– Ленкой кличут – ответил папа.
Сама Елена смотрела на него со смесью любопытства и страха. Страх – это хорошо.
– Так вот, я заберу вашу Елену Прекрасную на пару часиков, и мы погуляем. Обязуюсь присматривать за ней все это время и очень надеюсь, что по возвращении хотя бы часть проблем решится.
– За пару часиков? – недоверчиво хмыкнул папа.
А Оксана Петровна промолчала, оглядывая мужчин.
– Хорошо – сказал Андрей.
Подсел к Алене поближе.
– Кричи.
– Чего? – недоверчиво спросила девочка.
– Кричи.
– Что? – после паузы.
– Ну, например "Ааааааааа!" – заорал Андрей во весь голос.
Не обращая внимания на оглянувшихся курортников.
Девочка даже отшатнулась.
– Не хочешь "А"? Тогда давай поорем "Спартак – чемпион". Тоже не хочешь? Тогда давай "Ты же обещала"!!
Девчонка сжалась, закуталась в полотенце, и мяла в кулаке его край.
– Хорошо. Давай так. Вчера мама тебя не взяла в кино. Что ты ей сказала?
Алена молчала.
– Ну, я же все равно слышал. Просто повтори.
– Ну, "Ты же обещала".
– Еще раз.
– Что?
– Повтори.
– "Ты же обещала" – неуверенно повторила девочка.
– Прекрасно!!! Отлично! Обалденно! – с особым оттенком произнес Андрей – а теперь давай вместе – "Ты же обещала!". Ну, давай: дружненько: "Ты же обещала!"
– Ты же обещала! – повторила девочка чуть уверенней.
– А теперь – давай чуть громче. Ну? На "раз-два-три".
С третьего раза они прокричали это хором достаточно громко.
После чего Андрей поклонился, подмигнул Аленке, собрал полотенце, и уже уходя хлопнул себя ладонью по лбу.
Вернулся, и вручил девочке "сникерс". Он терпеть не мог "сникерсы", но нужно было дать что-то большое и вкусное.
А шоколадку он дарить не решился.
– Я не обещаю – сказал он девочке.
После чего ушел.
В пять вечера он стучался в их номер. Номер был в том же крыле, но на этаж ниже, чем жил Андрей. Открыла мама.
– Вы знаете – кинулась она к Андрею с порога – мы думали вы дурака валяете, а вы правда чудо совершили!
– Какое же? – Андрей так и не переступил порога, хотя Оксана Петровна явно его приглашала.
Сначала он услышал вопли на все кафе:
– Я же хотела с шоколадом, а ты взяла с сиропом!!!
И настолько яростным и возмущенным был этот вопль души, что сидящие под легким тентом крытого летнего кафе посетители заоглядывались – кого же столь подло подвели? Он не был исключением, посмотрев на столик, за которым сидела семья из трех человек – мать, самым скорбным своим видом извинявшаяся перед другими за причиненное неудобство, отец, крайне неодобрительно качающий головой, и, собственно, обиженная личность.
На вид этой личности было лет тринадцать-четырнадцать, и ее ничуть не волновали ни косые взгляды, ни степень одобрения отца.
– Ты специально! Я же просила с шоколадом!
Андрей внутренне напрягся – предполагалось, что разобидевшая юную фурию вазочка с мороженным сейчас полетит через столики на чью-нибудь голову, а потом начнутся биения об пол и рев в три ручья.
Но подобные скандалы были явно не впервые, и стороны прекрасно знали границы допустимого. Мать достаточно тихим голосом выговаривала что-то дочери, а отец, выразив свое неодобрение происходящим, просто перестал вмешиваться, увлекся мороженным, и с интересом поглядывал на разворачивающуюся семейную баталию.
Первым внутренним посылом было оставить мороженное, допить фанту, и свалить нафиг из этого кошмара – Андрей органически не переносил вот этих детских капризов, равно как и вот таких женских капризов, как и прочих любых капризов:
Может быть потому, что сам был внутри капризным, но очень закомплексованным взрослым ребенком. И может быть поэтому до сих пор был один.
Поглядев на обиженные губки и болтающуюся под столом ногу, он неожиданно для себя решился.
В конце концов: Она этого хотела? Она это получит.
Взяв вазочку с мороженным (без чего либо), он отправился к стойке, и попросил посыпать мороженное шоколадом. Девушка за стойкой испытывающее взглянула на него, но просьбу выполнила, и 20 рублей взять не забыла.
А он подошел к юной бестии, поставил на стол перед ней мороженное, и уверенно сказал:
– Ты съешь это мороженное. Но только в том случае, если за то время, пока будешь есть, не произнесешь ни звука. Если скажешь хоть слово – съешь обе порции. Согласна?
Он не оглядывался на родителей, прекрасно понимая, что вмешиваться они не будут – не тот момент. Она перестала болтать ногами, выпрямила спину, и смотрела на него из под локона, упавшего на левый глаз. Непонятно смотрела. Может, зло, а может, просто играла в затянувшийся каприз.
А он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
– Не буду – наконец выдавила она.
– Ты хотела мороженное с шоколадом – спокойно сказал Андрей – вот. Мороженное. С шоколадом. Ты его съешь. И пока будешь есть, не произнесешь ни звука.
– Алена, ты: – начала было мать в попытке примирить дочку и этого посетителя, но Андрей выставил ладонь, по-прежнему не отрывая взгляда от девочки, и мать умолкла. Пауза затягивалась, соседи по столикам тоже поглядывали с интересом.
Девочка скуксилась, подвинула к себе вазочку, и погрузила ложку в коричневый холмик.
Андрей подмигнул ей, и весело (насколько мог) сказал:
– А теперь, если ты мне скажешь "Спасибо", то можешь умять две порции, и получить вдвое больше удовольствия.
А Андрей вернулся к фанте.
Буквально через минуту к нему подсел отец.
– Сколько мы вам должны?
Андрей уперся взглядом в крышку стола. Как скучно и обыденно начинаются человеческие разговоры! И как многообразен выбор: Сам бы Андрей первое, что спросил бы – какого хрена этот кто-то вмешивается, и смеет указывать его ребенку, воспитывать его, да еще на глазах его, Андрея. Может быть, этот мужик и имел ввиду это самое, но давал возможность думать как угодно, облек свои претензии и пожелания в нейтральное "мы вам должны".
Ну, раз должны:
– Я просто показал вам, как можно выходить из таких ситуаций. Вы могли бы сделать то же самое. Раз вы должны, то 20 рублей за шоколад, и проследить, чтобы девочка съела вторую порцию, если скажет хоть слово.
Но уж вторую порцию впихните в нее хоть силком. Иначе она вам на шею сядет.
– Да она уже давно на ней сидит – с горечью пожаловался отец, доставая несчастные 20 рублей – переходный возраст!
Эти слова он сказал заговорщицким тоном, будто открывая всем известную тайну.
– А если промолчит – добавил Андрей, забирая деньги – то пусть мороженное с сиропом отдаст мне. Не пропадать же!
Отец улыбнулся, видимо, одобрив идею, и вернулся к столику.
Через пару минут девочка принесла ему вазочку с основательно подтаявшим мороженным.
– Неужели ты настолько не любишь сироп?
– Люблю – а голосок, если не орать им на все кафе, очень даже ничего – но я хотела с шоколадом. Извиите.
Ага, умеешь держать морду кирпичом. Это радует.
– Ну и дура.
Девочка вскинула оскорбленную мордочку.
– Это я к тому – пояснил Андрей – что могла бы нахаляву умять два мороженных.
– Хм – девчонка дернула плечиком – были бы оба с шоколадом, я бы так и сделала.
– Ну, могла бы раскрутить меня на второе с шоколадом – улыбнулся Андрей.
– Это как?
– Я поставил тебе условие. Могла бы поставить встречное, и посмотреть, как я буду выкручиваться. Не сомневайся, я бы выкрутился.
Девочка повернулась, и легким шагом упорхнула обратно к родителям, которые уже собирались выходить.
Андрей скользнул взглядом по фигуре матери, и принялся за мороженное.
Второй раз они встретились этим же вечером. Андрей входил в пансионат, и услышал знакомые вопли.
– Ты же обещала сходить в кино!
"Ой-ой" – подумал Андрей. "Этой только пообещай что-нибудь".
На этот раз он не стал вмешиваться, а спокойно ушел к себе в номер.
Шаловливые мысли зародились вечером. Вечера на курорте проходят скучновато – для одиноких. Либо поиск подходящей (да просто согласной) пары, либо одиночество перед телевизором, за банкой пива (для мужчин), или коктейля (для женщин).
Редкие исключения из этого правила обычно не страдают от скуки.
Вот, балуя себя пивком и пытаясь найти что-нибудь интересное среди рекламы, Андрей почесал себя между ног, и подумал о капризной девчонке.
Тепло так подумал. С интересом.
И с интересом отнесся к собственному интересу к этой соплячке.
Вечер у телевизора быстро перешел в область мечтаний, которых Андрей сначала стеснялся, потом (в тайне от самого себя) себе разрешил, а потом очнулся от того, пиво расплескивается на спущенные шорты, и телевизор, собственно, давно уже мешает.
Телевизор был выключен, пиво отправилось в мусор, а Андрей отнес свою мечту в кровать, где и удовлетворил по-полной.
После чего долго не мог уснуть, ворочаясь в постели, пытаясь отрешиться от собственных мыслей и отголосков ночных гуляний снаружи.
– Добрый день! – ласково улыбнулся Андрей маме, которая раскладывала на свободном участке пляжа полотенца для трех человек.
– Добрый, добрый – очень приветливо отозвалась хозяйка семьи – вы уж нас простите:
На лучшее начало Андрей не мог надеяться. Вот! Вот теперь он мог совершенно официально, свободно, легко, непринужденно, а главное – совершенно законно со всех точек зрения заинтересованно остановиться, внимательно кивать, а потом постелить свое полотенце рядом.
Из моря вылез папа, и подошел к ним, к тому времени Оксана Петровна и Андрей уже тесно обсуждали проблемы воспитания подрастающего поколения, причем точно вставленные Андреем фразы вызывали очередной поток поучений со стороны Оксаны Петровны, а Андрей слушал этот бред с очень заинтересованным видом, и активно кивал.
На объект обсуждения он ни разу не бросил даже тени взгляда, не сомневаясь, что сама Алена не раз и не два его разглядывала.
И примерно мог прочитать ее мысли.
Папа послушал, убедился, что жена села на любимого конька, пожал Андрею руку, и лег загорать.
Минут через десять Андрей сделал второй ход.
– Знаете что: У меня предложение. Давайте я ваше чудо сегодня после обеда экспроприирую. Нет, нет – вскинул Андрей руки в защитном жесте – никаких воспитаний, голая дрессировка. Я дрессировщик – доверительно понизив голос, сообщил он заинтересовавшемуся папе – и мы с вашей девочкой: Как ее зовут? – впервые перевел он взгляд на юную фурию.
– Ленкой кличут – ответил папа.
Сама Елена смотрела на него со смесью любопытства и страха. Страх – это хорошо.
– Так вот, я заберу вашу Елену Прекрасную на пару часиков, и мы погуляем. Обязуюсь присматривать за ней все это время и очень надеюсь, что по возвращении хотя бы часть проблем решится.
– За пару часиков? – недоверчиво хмыкнул папа.
А Оксана Петровна промолчала, оглядывая мужчин.
– Хорошо – сказал Андрей.
Подсел к Алене поближе.
– Кричи.
– Чего? – недоверчиво спросила девочка.
– Кричи.
– Что? – после паузы.
– Ну, например "Ааааааааа!" – заорал Андрей во весь голос.
Не обращая внимания на оглянувшихся курортников.
Девочка даже отшатнулась.
– Не хочешь "А"? Тогда давай поорем "Спартак – чемпион". Тоже не хочешь? Тогда давай "Ты же обещала"!!
Девчонка сжалась, закуталась в полотенце, и мяла в кулаке его край.
– Хорошо. Давай так. Вчера мама тебя не взяла в кино. Что ты ей сказала?
Алена молчала.
– Ну, я же все равно слышал. Просто повтори.
– Ну, "Ты же обещала".
– Еще раз.
– Что?
– Повтори.
– "Ты же обещала" – неуверенно повторила девочка.
– Прекрасно!!! Отлично! Обалденно! – с особым оттенком произнес Андрей – а теперь давай вместе – "Ты же обещала!". Ну, давай: дружненько: "Ты же обещала!"
– Ты же обещала! – повторила девочка чуть уверенней.
– А теперь – давай чуть громче. Ну? На "раз-два-три".
С третьего раза они прокричали это хором достаточно громко.
После чего Андрей поклонился, подмигнул Аленке, собрал полотенце, и уже уходя хлопнул себя ладонью по лбу.
Вернулся, и вручил девочке "сникерс". Он терпеть не мог "сникерсы", но нужно было дать что-то большое и вкусное.
А шоколадку он дарить не решился.
– Я не обещаю – сказал он девочке.
После чего ушел.
В пять вечера он стучался в их номер. Номер был в том же крыле, но на этаж ниже, чем жил Андрей. Открыла мама.
– Вы знаете – кинулась она к Андрею с порога – мы думали вы дурака валяете, а вы правда чудо совершили!
– Какое же? – Андрей так и не переступил порога, хотя Оксана Петровна явно его приглашала.