Фурия

Так что ей пришлось вернуться к двери.

– За весь день она ни разу не произнесла это свое заклинание! Даже Вадим заметил! И все так просто!

– Оксана Петровна – мягко сказал Андрей – все вовсе не так просто. Но я постараюсь не испортить.

– Да ладно – замахала руками Оксана Петровна – а где вы будете?

– По парку погуляем. Прямо вот здесь. И никуда за пределами.

– Лена! Иди, погуляй с дядей Андреем!

Андрей восхитился, насколько мама умеет быть приторно-сладкой. Его самого бы стошнило после четвертой минуты подобного тона.

Лена вышла наряженная, как на бал. Какая-то юбка-платье с кружевами, белые гольфики, белые сандалики, бант на голове.

Андрей окинул взглядом это чудо, и не сказав ни слова, направился к лифтам. Оглянулся – идет ли? Она шла. Неуверенно, скованно – но шла. Мама стояла в дверях, и смотрела им в след.
Они вышли из комплекса

– Что мы будем делать? – она спросила это максимально невинно.

– Все, что ты хочешь – ответил Андрей.

– А вы что будете делать? – продолжала допрос эта наряженная кукла.

– Я??? Я – ничего.

– А: А куда мы идем?

– Туда, куда ты идешь.

– Тогда я сниму этот дурацкий бант.

– Правильно – согласился Андрей. И на ее удивленно-недоверчивый взгляд добавил:

– Я бы снял и сандалии с гольфами.

Андрей подождал, пока девочка справится со своими нарядами, и протянул руку, предлагая отдать ему сандалии. Потом забрал и бант.

Некоторое время они шли молча.

– А сколько тебе лет? – спросила девочка.

– Тридцать – ответил Андрей – но ты абсолютно права, это не повод говорить мне "Вы". По крайней мере, пока рядом нет родителей.

Девочка прыснула.

– Ты желаешь мне понравиться?

– Вас, женщин, никогда не проведешь – улыбнулся Андрей – мне действительно было бы приятно, если бы ты относилась ко мне с симпатией. Но: – он выдержал паузу – я делаю ничего. Я иду рядом, смотрю вокруг: на эти платаны, на эти скамейки, на разнаряженную куклу рядом со мной, которая постепенно превращается в обычную девочку, и надеюсь, что со временем она превратится в себя. И при этом ничего не делаю. Вообще.

– А сейчас я кто?

– Я уже сказал – кукла.

– Почему?

– Ты посмотри вокруг – девочки как девочки. Одеты в топики, купальники, кто во что. А ты – как кукла из магазина. Кроме того, ты двигаешься как кукла – скованно, ненатурально.

– Ну что я могу сделать, если меня так нарядили?

Андрей пожал плечами.

– Во-первых, получать удовольствие. Уж коли ты идешь в красивом платье рядом с красивым мужчиной (девочка опять прыснула) – так хотя бы получай от этого удовольствие. Кстати, обрати внимание. Вот сидит девушка. Она тоже ничего не делает. Видишь? При этом она получает удовольствие.

Алена тоже посмотрела на указанную девушку. Девушка лет двадцати пяти сидела на скамейке, опершись на спинку левой рукой, и курила, глядя куда-то рассеянным взглядом.

– Ну, мама может узнать, что я курила:

– Неправильно. Во-первых, курение здесь ни причем, она получает удовольствие даже не от сигарет, а просто. Сидит. Смотрит. Она полностью свободна. По крайней мере – сейчас. А во-вторых, она получает удовольствие и от сигареты тоже. Но вместо сигареты могла быть книжка, музыка, парень, или просто котенок. Удовольствие было бы ничуть не меньше.
Некоторое время они шли молча.

– А если я сейчас убегу? – спросила Алена.

– Хорошо, давай побегаем.

– Ты: Ты что собираешься со всем соглашаться? – она заглянула ему в лицо.

– Лен: Я ничего не делаю. Вообще ничего. Делаешь – ты. А я либо соглашаюсь с тем, что ты делаешь, либо нет. Но в любом случае я не собираюсь тебе ничего запрещать или мешать.

– А как же ты собирался маме следить за мной?

– А я очень надеюсь, что ты достаточно взрослая и самостоятельная девица, чтобы не прыгать со скалы, не бросаться под машины и вообще следить за собой сама. А заодно – и за мной.

Аленка засмеялась тихонько.

– Ты чего? – спросил он через некоторое время.

– Прикольно, если бы мама узнала, что это не ты за мной следишь, а я за тобой.

– Мамы – очень мудрые существа. Они когда-то тоже были девочками, и у них тоже были – он замялся, подбирая слова – разные приключения. Так что если ты думаешь, что можешь обмануть маму – оставь глупые надежды. Мама точно так же разрешает тебе что-то, а если и запрещает – то очень боится того, что однажды ты просто пошлешь ее подальше. Собственно, однажды ты так и сделаешь, но она хочет оттянуть этот миг. А я тебе не мама – меня ты можешь послать в любой момент и в любом направлении. Вот только другой вопрос – пойду ли я.

В номере мама, естественно, пристала с расспросами.

– Мам, ты не поверишь. Мы просто гуляли по парку.

– И как тебе?

– Прикольно. Парк выходит к ограде, с которой открывается вид на наши пляжи и море. И скалы укрыты зеленью как волосами – такая прикольная зеленая прича получилась.

– Это он тебе сказал? – улыбнулась мама.

– Неа. Я сама. Он только показал, куда смотреть. Потом мы съели по мороженному, и вернулись. Мы правда ничего не делали – просто ходили. Я думала, будет скучно, а оказалось – ничего так.

– А бант ты все-таки сняла.

– Да ну, я в нем как кукла какая-то. Я и сандалеты снимала, гуляла босиком. А че? Прикольно! Асфальт теплый, а ноги я потом помою.

– А о чем вы говорили?

– Ой, я не знаю, как это сказать. Ну, вообще.

– Он тебя опять дрессировал?

– Ничуточки. Он вообще ничего не делал. Зато я оторвалась.

– В смысле?

– В смысле – от вас. Он ничего не запрещал, я же говорю – вообще ничего не делал. Ну, и вот. В общем, прикольно было.

Вечером они встретились вновь. Родители на этот раз кинулись к Андрею как к старому знакомому.

– Огромное вам спасибо – вещала Оксана Петровна – это оказалось действительно здорово!

– Что именно? – спросил Андрей, слегка улыбаясь и пожимая руку Вадиму.

– Гулять по парку – ответил за жену Вадим – мы как-то очень давно не гуляли просто так, вместе, за ручку, как в молодости. Вы подкинули неплохую идею – вовсе не обязательно целый день валяться на пляже или в номере. В общем, вечер прошел просто прекрасно.

– Я рад за вас. А как ваша девочка?

– Ну, как: – переглянулись родители – да нормально. Как обычно.

– Ну, и прекрасно. Тогда до завтра.

И они, раскланявшись, разошлись.

А на завтра с утра они опять оказались на пляже рядом.

– Да вон он, идет – улыбнулась мама.

Алена действительно крутилась, высматривая своего нового знакомого. Опять стандартные приветствия, и Андрей просто и естественно спросил:

– Ну, что, пошли?

– Куда? – любопытная мордашка аж засветилась в предвкушении чего-то интересного.

– Купаться. Плаваешь хорошо?

– Угу – она кивнула – Мам, мы пошли купаться! Чур не подсматривать!

Мама благосклонно махнула рукой.

И они пошли купаться. Лена действительно плавала неплохо, но у него была возможность коснуться ее, подержать за руки, да и она с удовольствием залезала ему на спину, и требовала покатать. Он наслаждался ее весом и цепкими ручками, стараясь сдерживать себя, чтобы не начать вульгарно лапать. Почему-то он не хотел этого. Потом они включились в игру "в тарелочку", в которую играло человек десять ребятишек разного возраста и пола, и это тоже было здорово, ловить и кидать "летающую тарелку" по огромному кругу, сталкиваясь и падая в набегающие волны прибоя, он наслаждался видом ее гибкого тела и взвизгами. Потом пытались кидать плоские камушки по волнам, и умудрялись трепаться ниочем.

Загорали отдельно – он на своем полотенце, а Алена – под бочком у мамы. Потом Алена позвала его еще поплавать, но он отказался. Она ушла под присмотром мамы. А когда вернулась:

Когда она вернулась, его уже не было. Ни его, ни полотенца.

Он не пришел и после обеда. И до самого вечера Аленка то сидела тихая, то устраивала мгновенные, но ничего не значащие истерики.

– Да ты влюбилась – ехидно сказала мама.

– Ну и что? – рассеяно ответила дочь.

– Он же старше тебя в два раза. Сколько ему лет?

– Тридцать. Я же не дура – замуж пока не собираюсь. Зато он прикольный. И с ним интересно. Ты со мной вообще никогда не играешь, а папа если играет, то обязательно в какие-нибудь развивающие игры.

– И правильно – оторвался от сканворда Вадим – а во что с тобой играть? В преферанс на раздевание?

– Ну вот, а с ним мы играли "в тарелочку", кидали "блинчики" в море – это что, не развивающие игры? И с ним можно побегать, подурачиться, и вовсе не обязательно строить из себя светскую леди. А у вас "Это нельзя, это не так, это потом"

– Бунт на корабле? – осведомился папа.

Аленка резко отвернулась, и уткнулась коленками в кресло.

Он пришел уже поздно вечером, почти в семь. Постучал в дверь, и широко улыбнулся Вадиму.

– Смею ли я экспроприировать ваше своенравное чадо на три часа?

– Три часа? – удивился Вадим, поглядев на часы – это куда же так долго?

– В кино. Тут в "Юбилейном" идет новый диснеевский мультфильм, давно хотел на него сходить, но самому как-то неудобно, а тут такой повод.

– Иду – кинулась Аленка, проскакивая под локтем папы, и по дороге хватая сандалии одной рукой.

– Алена, оденься! – папа пытался быть строгим.

– Не хочу! Не буду! Нафиг надо!

– Вечером будет прохладно возвращаться – мягко сказал Андрей – Возьми хотя бы куртку с собой.

Аленка ни слова не говоря вернулась, взяла куртку, и тут же вынырнула обратно.

– Ты правда хочешь в кино? – спросила она на улице.

– Почти – ответил он – а что, тебе не хочется?

– Не знаю. Наверное, хочется. Только не на мультики.

– Выбирай – немедленно согласился он.

– Опять делаю я, а ты только идешь рядом?

– Угадала.

– А почему ты ничего не делаешь?

– А зачем? Ты и так прекрасно справляешься.

– С чем?

– Со всем – он неопределенно махнул рукой в вечернем воздухе – ну, вообще.

– А ты чего-нибудь хочешь?

– Конечно.

– Например?

– Например, утащить тебя в кино.

Она взяла его за руку, и уставилась в землю. Через некоторое время она сообразила, что они идут уже не просто так, а играют, причем она играет тоже, только не знает об этом. Если она наступала на центры уложенной плитки – он старался наступать на стыки, если же она наступала на стыки – он шел по центрам. В результате идти ей было немножко неудобно, и приходилось висеть на его руке и перестраиваться, а он перестраивался тоже. Тогда она пошла на хитрость – стала угадывать его следующий шаг, и менять свой так же.