Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Десять писем
[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] 18 [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45]
Понимаешь. Я стояла, раздвинув ноги и даже слегка выдвинув свой живот. Конечно, через свои тонкие трусики, я очень хорошо чувствовала его член. Было очень хорошо, но я не кончила. А он, да... Мне на ногу. А уже после этого я дала ему залезть рукой мне в трусики и почти сразу кончила ему в руку... Не знаю, но может быть у меня с ним произойдет что-нибуть большее...
Об этом я еще напишу тебе. Элли знает о наших с Диком приятельских отношениях, (но конечно, ничего о половых) и одобряет их.
Вот пока все. Пиши и ты все.
Посылаю тебе записки того же Анри Ландаля, которые я уже почти все не отрываясь прочитала и переписала для тебя. Потрясающе интересно! Напиши свои впечатления!
Твоя Мэг.
ПЕСНЯ СКЕЛЕТА.
(Записки Анри Ландаля)
Злой рок? Роковая судьба? Моя ошибка? Случайность?... Не знаю. Надо разобраться. Запишу и продумаю все по-порядку.
Итак, в чем же суть?
Песня скелета!
Да, где-то в ней заключена вся трагедия! Но все по-порядку...
Итак, после драмы в таинственном особняке в марселе прошло уже больше месяца. И почти две недели, как я в Токио, куда вели и влекли меня нити моего дела.
Время это, как-будто не прошло даром и мне удалось кое-что нащупать. Да, безусловно, нити вели в эту "контору". Если бы розыски пришлось начинать сызноиа, я все равно не миновал этой подозрительной, и не менее таинственной чем особняк в Марселе, "конторы.
На одной из тихих улиц Токио, неподалеку от центра, стоит на вид ничем не привлекательный, четырехэтажный дом европейского типа постройки. Надписи на японском и английском языках гласят, что здесь помещается "Контора по вербовке рабочих в страны Южной Америки".
Иногда около дома и в самом доме царит небыкновенное оживление – подъезжают автомобили, рикши, толпятся группы мужчин и женщин, многочисленные носильщики и курьеры снуют взад и вперед.
Иногда же дом как бы вымирает и по целым неделям, как утверждают, никто не тревожит солидного, огромного роста швейцара – японца с вежливой улыбкой объясняющего, что "контора" временно не работает.
– Тяжелые времена, – вздыхает он, – никто не хочет ехать за океан.
Владельца "конторы" никто и никогда не видел. Среди же населения проскальзывали не совсем приятные слухи. Говорили, что немало людей исчезало в этом доме, так никуда и не приехав после вербовки. Многие политические руководители, лидеры прогрессивных направлений и течений приглашались в "контору", а затем бесследно исчезали. Особенно настойчивым в их розысках показывали договоры, скрепленные их подписями, с указанием даже названия какой-либо Южно-Американской страны, но и только. Люди же исчезали бесследно.
Полиция пыталась было сунуть туда нос, но кроме нескольких служащих, в прошлом уголовников и бандитов, ничего подозрительного не нашла. А потом чья-то влиятельная рука отбила всякую охоту полиции за этим домом и последняя, казалось, утратила всякий интерес к нему.
Но кое-кто все-таки интересовался этой "конторой". И первым среди них, по-видимому, был я. Но действовал я как-будто весьма осторожно. Путем всевозможных ухищрений мне удалось установить контакт с одним из служащих "регистратуры" этой "конторы".
И вот 13 апреля... 13-го?... Безусловно совпадение! И ничего больше!
В тот вечер, 13 апреля, должна была состоятся моя встреча с этим служащим таинственной "конторы" в одном из предложенных им кафе. Последнее, на мой взгляд, ничем не отличалось от десятков подобных заведений, привлекавших посетителей небольшим оркестром, дивертисментом, набором пошлых эстрадных номеров и обязательно стриптизом.
Вдвоем со своей спутницей мы заняли расположенный недалеко от эстрады столик, полускрытый деревянными панно с вырезанными на нем драконами и удобно свисавшей портьерой.
Не без удовольствия подметил я восхищенные взгляды мужчин, с интересом рассматривавших мою спутницу при нашем проходе через зал и пытавшихся бросить на нее довольно откровенные и оценивающие взгляды и тогда, когда мы уселись за столик.
На ней было ярко-красное платье с глубоким вырезом на груди. Платье едва-едва прикрывало соски ее маленьких, но упругих, изящных грудок. Черную меховую накидку она небрежно набросила на спинку соседнего стула.
К нам подбежал маленький юркий японец в белоснежном полотняном костюме и с угодливой улыбкой стал выжидать.
Посоветовавшись со мной моя спутница заказала коктейль и фрукты. Услыхав от моей "европеянки" чистейшую японскую речь, японец склонился чуть ли не до земли и мгновенно исчез.
Кажется, в эту минуту я заметил легкое колебание портьеры, отделявшей наш столик от центральной части зала. Мне даже показалось, что кто-то подошел к ней с той стороны. Особого внимания, однако, я на это не обратил. Моя ошибка? Может быть...
Между мной и моей спутницей... Даже здесь, в своих абсолютно секретных записках я не буду называть ее имени. Все может быть! Да и вообще записки... Нет! Без них мне не обойтись!
Так, между нами вновь завязался оживленный разговор, изредка прерываемый приходом официанта-японца.
Она вновь выразила сомнение в приходе "его" на свидание со мной. Я успокоил ее, сказав, что помимо уже известных ей компроментирующих "его" материалов я успел добыть еще новые, касающиеся уголовных дел "этого типа".
Высказав опасения о возможности какой-либо западни под видом свидания, она спросила имя "этого типа".
Я сказал, но тот час вспомнил свое недавнее сомнение, и новь твердо спросил ее, знает ли она "его".
И вновь она стала отрицать. И я верил и не верил ей. И от своего же бессилия разгадать ее, зверел.
Когда она сказала, что нашу связь можно если не разорвать, то "разрезать", я не выдержал и, совсем не помня себя и не понимая ее слов, залепил ей пощечину и обругал ее. А через пол минуты я был, как обычно, вознагражден страстным поцелуем.
В это время началось ревю и мы, посасывая через соломинку коктейль, принялись наблюдать за сценой.
В этом месте Хаяси прервал чтение письма и взглянул на машинистку.
– Амина, подайте мне папку "Серия Е", "24-В".
Через минуту секретарь вернулась из соседней комнаты и передала шефу синюю папку с указанным грифом.
– В этом седьмом письме произведите некоторую замену.
– Слушаю.
Запись этой беседы в письме замените записью этой же беседы Мацурами. Она, вне всякого сомнения, и полнее и точнее, подлинник оставим, разумеется без изменения, а копия мне нужна поточнее и пояснее.
– Слушаю.
– Сейчас я вам их передам... Вот только еще раз просмотрю сам.
Хаяси открыл нужную папку, нашел нужную страницу из донесения агента и принялся читать.
Записки Мацурами.
Р. Что-то тихо говорит Вамп. Вамп передает заказ Химота. Он уходит.
Вамп. – Ты думаешь, что он прийдет?
Р. – Безусловно! Ну, кто же откажется от такой кучи денег?
Вамп. – А если это ловушка и там заплатят больше?
Р. – Не волнуйся дорогая. У меня есть еще один козырь.
Вамп. – Какой?
Р. – Небольшое ограбление и парочка-другая убийств, произведенных этим типом. Его ищет вся полиция Японии.
Вамп. – У тебя есть данные?
Р. – Самые полные и со всеми подробностями. За эти бумажки он будет наш со всеми своими потрохами (хлопает себя по карману). – Ну, а если я почувствую ловушку... (он сжал пальцы в кулаки)
Вамп. – Успокойся, милый. Я думаю, что все будет хорошо. А как тебе удалось добыть эти сведения? Это было очень трудно?
Р. – Да,.. пришлось поработать. Ну, и помогли. Не даром же наши люди киснут в этой дыре десятки лет!
В. – Однако, ваша контора на высоте... А как зовут этого типа?
Р. – Касамура. Но я имею сведения, что его зовут... Хаяси (Р. наклоняется к лицу В. ) – Ты его знаешь?(В. молчит и наклоняет голову) – Ну?(Р. хватает ее за плечи)
В. – Ты мне делаешь больно.
Р. – Ладно, потом поговорим... (Он отпустил ее, а потом вдруг ударил кулаком по столу) – Ты мне ответишь на мой вопрос или нет? Дрянь! Учти, тебе прийдется с ним разговаривать и если ты что-нибудь схитришь... Это тебе не Марсель!
В. – Я не знаю того, о ком ты говоришь... А если ты мне не доверяешь, то зачем втянул в это дело? Зачем ты меня таскаешь с собой? И разве я плохо на тебя работаю? Ты обращаешься со мной как с проституткой, а утверждаешь, что любишь меня. Ты холодное и расчетливое животное, а я из-за тебя между двух огней. Немцы мне не простят измены, а ты заставляешь меня идти навстречу всяким опастностям. А теперь японцы... Только их мне не хватало. Ты взвалил на меня непосильную ношу.
Р. – Ничего. Вы женщины, выносливые... кобылы.
В. – Послушай...
Р. – Ладно, не будем ссориться. Ведь мы нужны друг другу и черт связал нас крепкой веревочкой. Ее трудно разорвать...
В. – Зато ее можно разрезать... (Р. вновь ударил кулаком по столу).
Р. – Ты знаешь, что в любую минуту можешь умереть?
В. – Ну и что? Я этого боюсь меньше всего. Этим меня не запугаешь! Ты уже пытался раз это сделать. (Она смеется ему в лицо).
Р. – Дрянь! (Р. сильно ударил ее по лицу). – Гадина! Эти твои штучки не доведут до добра! (Он опять схватил стул и сел). – Ладно, здесь не место. Мы еще с тобой поговорим! (В. улыбнулась, пододвинулась к Р., подставила ему другую щеку, но сразу обхватила его шею и впилась в его губы поцелуем. Через минуту Р. отталкивает ее). – Сумашедшая, нашла место! Нет, ты определенно взбесилась! (Р. Погладил ее по груди). – Ты определенно играешь с огнем! Но знай... (Дальше не слышно, играет музыка).
* * *
Хаяси изъял из папки эту просмотренную им только что запись и положил ее на прочитанные листки письма.
– Да, так. – сказал он. – В копии замените беседу этой записью. Она точна, а именно это мне и понадобится. Дальше. По возможности замените и сохраните стиль записок Ришара. Выкиньте букву "Р", то есть Ришар, а Вамп замените подлинным ее именем... Впрочем, нет! Оно известно только мне. Хот я... Теперь возможно... Нет, оставьте стиль Жерара Ришара – "она".
– Слушаю, – сказала машинистка.
– Хорошо, посмотрим дальше.
Хаяси вновь углубился в чтение записок Анри Ландаля.
* * *
Песня скелета.
... В это время началось ревю и мы, посасывая через соломинки коктейль, принялись наблюдать за сценой.
– Смотри – воскликнула она.
Занавес маленькой эстрады раздвинулся. На сцене, декорировенной под джунгли, играл небольшой негретянский оркестр. Негры старались изо всех сил извлечь из своих инструментов самые громкие и пронзительные звуки.
Об этом я еще напишу тебе. Элли знает о наших с Диком приятельских отношениях, (но конечно, ничего о половых) и одобряет их.
Вот пока все. Пиши и ты все.
Посылаю тебе записки того же Анри Ландаля, которые я уже почти все не отрываясь прочитала и переписала для тебя. Потрясающе интересно! Напиши свои впечатления!
Твоя Мэг.
ПЕСНЯ СКЕЛЕТА.
(Записки Анри Ландаля)
Злой рок? Роковая судьба? Моя ошибка? Случайность?... Не знаю. Надо разобраться. Запишу и продумаю все по-порядку.
Итак, в чем же суть?
Песня скелета!
Да, где-то в ней заключена вся трагедия! Но все по-порядку...
Итак, после драмы в таинственном особняке в марселе прошло уже больше месяца. И почти две недели, как я в Токио, куда вели и влекли меня нити моего дела.
Время это, как-будто не прошло даром и мне удалось кое-что нащупать. Да, безусловно, нити вели в эту "контору". Если бы розыски пришлось начинать сызноиа, я все равно не миновал этой подозрительной, и не менее таинственной чем особняк в Марселе, "конторы.
На одной из тихих улиц Токио, неподалеку от центра, стоит на вид ничем не привлекательный, четырехэтажный дом европейского типа постройки. Надписи на японском и английском языках гласят, что здесь помещается "Контора по вербовке рабочих в страны Южной Америки".
Иногда около дома и в самом доме царит небыкновенное оживление – подъезжают автомобили, рикши, толпятся группы мужчин и женщин, многочисленные носильщики и курьеры снуют взад и вперед.
Иногда же дом как бы вымирает и по целым неделям, как утверждают, никто не тревожит солидного, огромного роста швейцара – японца с вежливой улыбкой объясняющего, что "контора" временно не работает.
– Тяжелые времена, – вздыхает он, – никто не хочет ехать за океан.
Владельца "конторы" никто и никогда не видел. Среди же населения проскальзывали не совсем приятные слухи. Говорили, что немало людей исчезало в этом доме, так никуда и не приехав после вербовки. Многие политические руководители, лидеры прогрессивных направлений и течений приглашались в "контору", а затем бесследно исчезали. Особенно настойчивым в их розысках показывали договоры, скрепленные их подписями, с указанием даже названия какой-либо Южно-Американской страны, но и только. Люди же исчезали бесследно.
Полиция пыталась было сунуть туда нос, но кроме нескольких служащих, в прошлом уголовников и бандитов, ничего подозрительного не нашла. А потом чья-то влиятельная рука отбила всякую охоту полиции за этим домом и последняя, казалось, утратила всякий интерес к нему.
Но кое-кто все-таки интересовался этой "конторой". И первым среди них, по-видимому, был я. Но действовал я как-будто весьма осторожно. Путем всевозможных ухищрений мне удалось установить контакт с одним из служащих "регистратуры" этой "конторы".
И вот 13 апреля... 13-го?... Безусловно совпадение! И ничего больше!
В тот вечер, 13 апреля, должна была состоятся моя встреча с этим служащим таинственной "конторы" в одном из предложенных им кафе. Последнее, на мой взгляд, ничем не отличалось от десятков подобных заведений, привлекавших посетителей небольшим оркестром, дивертисментом, набором пошлых эстрадных номеров и обязательно стриптизом.
Вдвоем со своей спутницей мы заняли расположенный недалеко от эстрады столик, полускрытый деревянными панно с вырезанными на нем драконами и удобно свисавшей портьерой.
Не без удовольствия подметил я восхищенные взгляды мужчин, с интересом рассматривавших мою спутницу при нашем проходе через зал и пытавшихся бросить на нее довольно откровенные и оценивающие взгляды и тогда, когда мы уселись за столик.
На ней было ярко-красное платье с глубоким вырезом на груди. Платье едва-едва прикрывало соски ее маленьких, но упругих, изящных грудок. Черную меховую накидку она небрежно набросила на спинку соседнего стула.
К нам подбежал маленький юркий японец в белоснежном полотняном костюме и с угодливой улыбкой стал выжидать.
Посоветовавшись со мной моя спутница заказала коктейль и фрукты. Услыхав от моей "европеянки" чистейшую японскую речь, японец склонился чуть ли не до земли и мгновенно исчез.
Кажется, в эту минуту я заметил легкое колебание портьеры, отделявшей наш столик от центральной части зала. Мне даже показалось, что кто-то подошел к ней с той стороны. Особого внимания, однако, я на это не обратил. Моя ошибка? Может быть...
Между мной и моей спутницей... Даже здесь, в своих абсолютно секретных записках я не буду называть ее имени. Все может быть! Да и вообще записки... Нет! Без них мне не обойтись!
Так, между нами вновь завязался оживленный разговор, изредка прерываемый приходом официанта-японца.
Она вновь выразила сомнение в приходе "его" на свидание со мной. Я успокоил ее, сказав, что помимо уже известных ей компроментирующих "его" материалов я успел добыть еще новые, касающиеся уголовных дел "этого типа".
Высказав опасения о возможности какой-либо западни под видом свидания, она спросила имя "этого типа".
Я сказал, но тот час вспомнил свое недавнее сомнение, и новь твердо спросил ее, знает ли она "его".
И вновь она стала отрицать. И я верил и не верил ей. И от своего же бессилия разгадать ее, зверел.
Когда она сказала, что нашу связь можно если не разорвать, то "разрезать", я не выдержал и, совсем не помня себя и не понимая ее слов, залепил ей пощечину и обругал ее. А через пол минуты я был, как обычно, вознагражден страстным поцелуем.
В это время началось ревю и мы, посасывая через соломинку коктейль, принялись наблюдать за сценой.
В этом месте Хаяси прервал чтение письма и взглянул на машинистку.
– Амина, подайте мне папку "Серия Е", "24-В".
Через минуту секретарь вернулась из соседней комнаты и передала шефу синюю папку с указанным грифом.
– В этом седьмом письме произведите некоторую замену.
– Слушаю.
Запись этой беседы в письме замените записью этой же беседы Мацурами. Она, вне всякого сомнения, и полнее и точнее, подлинник оставим, разумеется без изменения, а копия мне нужна поточнее и пояснее.
– Слушаю.
– Сейчас я вам их передам... Вот только еще раз просмотрю сам.
Хаяси открыл нужную папку, нашел нужную страницу из донесения агента и принялся читать.
Записки Мацурами.
Р. Что-то тихо говорит Вамп. Вамп передает заказ Химота. Он уходит.
Вамп. – Ты думаешь, что он прийдет?
Р. – Безусловно! Ну, кто же откажется от такой кучи денег?
Вамп. – А если это ловушка и там заплатят больше?
Р. – Не волнуйся дорогая. У меня есть еще один козырь.
Вамп. – Какой?
Р. – Небольшое ограбление и парочка-другая убийств, произведенных этим типом. Его ищет вся полиция Японии.
Вамп. – У тебя есть данные?
Р. – Самые полные и со всеми подробностями. За эти бумажки он будет наш со всеми своими потрохами (хлопает себя по карману). – Ну, а если я почувствую ловушку... (он сжал пальцы в кулаки)
Вамп. – Успокойся, милый. Я думаю, что все будет хорошо. А как тебе удалось добыть эти сведения? Это было очень трудно?
Р. – Да,.. пришлось поработать. Ну, и помогли. Не даром же наши люди киснут в этой дыре десятки лет!
В. – Однако, ваша контора на высоте... А как зовут этого типа?
Р. – Касамура. Но я имею сведения, что его зовут... Хаяси (Р. наклоняется к лицу В. ) – Ты его знаешь?(В. молчит и наклоняет голову) – Ну?(Р. хватает ее за плечи)
В. – Ты мне делаешь больно.
Р. – Ладно, потом поговорим... (Он отпустил ее, а потом вдруг ударил кулаком по столу) – Ты мне ответишь на мой вопрос или нет? Дрянь! Учти, тебе прийдется с ним разговаривать и если ты что-нибудь схитришь... Это тебе не Марсель!
В. – Я не знаю того, о ком ты говоришь... А если ты мне не доверяешь, то зачем втянул в это дело? Зачем ты меня таскаешь с собой? И разве я плохо на тебя работаю? Ты обращаешься со мной как с проституткой, а утверждаешь, что любишь меня. Ты холодное и расчетливое животное, а я из-за тебя между двух огней. Немцы мне не простят измены, а ты заставляешь меня идти навстречу всяким опастностям. А теперь японцы... Только их мне не хватало. Ты взвалил на меня непосильную ношу.
Р. – Ничего. Вы женщины, выносливые... кобылы.
В. – Послушай...
Р. – Ладно, не будем ссориться. Ведь мы нужны друг другу и черт связал нас крепкой веревочкой. Ее трудно разорвать...
В. – Зато ее можно разрезать... (Р. вновь ударил кулаком по столу).
Р. – Ты знаешь, что в любую минуту можешь умереть?
В. – Ну и что? Я этого боюсь меньше всего. Этим меня не запугаешь! Ты уже пытался раз это сделать. (Она смеется ему в лицо).
Р. – Дрянь! (Р. сильно ударил ее по лицу). – Гадина! Эти твои штучки не доведут до добра! (Он опять схватил стул и сел). – Ладно, здесь не место. Мы еще с тобой поговорим! (В. улыбнулась, пододвинулась к Р., подставила ему другую щеку, но сразу обхватила его шею и впилась в его губы поцелуем. Через минуту Р. отталкивает ее). – Сумашедшая, нашла место! Нет, ты определенно взбесилась! (Р. Погладил ее по груди). – Ты определенно играешь с огнем! Но знай... (Дальше не слышно, играет музыка).
* * *
Хаяси изъял из папки эту просмотренную им только что запись и положил ее на прочитанные листки письма.
– Да, так. – сказал он. – В копии замените беседу этой записью. Она точна, а именно это мне и понадобится. Дальше. По возможности замените и сохраните стиль записок Ришара. Выкиньте букву "Р", то есть Ришар, а Вамп замените подлинным ее именем... Впрочем, нет! Оно известно только мне. Хот я... Теперь возможно... Нет, оставьте стиль Жерара Ришара – "она".
– Слушаю, – сказала машинистка.
– Хорошо, посмотрим дальше.
Хаяси вновь углубился в чтение записок Анри Ландаля.
* * *
Песня скелета.
... В это время началось ревю и мы, посасывая через соломинки коктейль, принялись наблюдать за сценой.
– Смотри – воскликнула она.
Занавес маленькой эстрады раздвинулся. На сцене, декорировенной под джунгли, играл небольшой негретянский оркестр. Негры старались изо всех сил извлечь из своих инструментов самые громкие и пронзительные звуки.
| << назад | [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] 18 [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] | далее >> |