Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Десять писем
[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] 22 [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45]
Проснулась я от того, что кто-то открыл дверь, вошел тюремщик все в том же капюшоне, поставил на столик кувшин с водой, миску, стакан молока и хлеб, и тот час вышел. Лязгнули замки и снова стало тихо.
Плеснув себе в лицо пригоршню воды из кувшина, я сьела свой жалкий завтрак и задумалась, как вести себя дальше. На что решиться, что говорить? Так ничего не придумав, я стала нетерпеливо поглядывать на дверь – мне захотелось в туалет...
Я вертелась по камере, стараясь об этом не думать, сжимала по временам бедра, но вскорее от нестерпимого желания у меня даже вспотел лоб...
Скрип открываемой двери показался мне музыкой. – Мне нужно в туалет! – чуть не прокричала я тюремщику и замерла ожидая приговора.
Но он спокойно вывел меня из камеры и кивнул на дверь без окошечка, видневшуюся наискось через коридор. Не помню как я доплелась туда, как открыла дверь, забыв или не имея сил прикрыть ее за собой, и как одним движением опустила свои трусики и присела на корточки... Помню только необъяснимую минуту блаженства...
Повеселевшая, я вышла оттуда, нисколько не заботясь о том, слышал или нет тюремщик то, что я там делала.
"Опять допрос", – мелькнуло у меня в голове. Но теперь мы шли в другую сторону. Лестница вниз, опять тускло освещенный коридор...
"Неужели меня здесь оставят?"
И вдруг крик. Крик явно женский. Страшный, мучительный крик... Вот он перешел в животный визг и смолк. Меня вновь охватил ужас... "Лучше покончить с собой, чем слушать эти ужасные крики". Моя рука невольно нащупала кинжал, но тут я вспомнила слова: "Криков не бойся – это запись на пленку". У меня несколько отлегло от сердца. Но все равно страшно. Очевидно, они пугали меня, чтобы сломить сопротивление. Ну, что ж, буду терпеть сколько можно.
Неожиданно тюремщик открыл какую-то дверь, втолкнул меня в проем и дверь за мной захлопнулась.
Очутившись одна в странной комнате, если это помещение вообще можно назвать комнатой. Окон не было, но помещение было хорошо освещено электрическими лампами.
С потолка, на цепи свисал какой-то деревянный брусок с ввинченными в него металическими кольцами.
На мокром цементном полу, посередине помещения, виднелась канализационная решетка.
У стены стоял низкий стол, обитый белой жестью, я неподалеку от него стояли странного вида стулья, изготовленные из железных прутьев. Чуть подальше виднелись совсем уж странные и неприятные предметы из дерева и железа... И дубинки и колья... И веревки, румни, плети, прутья... Электрические шнуры, плиты, жаровни...
Стены были покрыты серой масляной краской и кое-где на них торчали какие-то кольца, скобы, крючья...
Меня охватил необъяснимый ужас, все усиливавшийся. Чем больше я всматривалась в непонятные для меня предметы, тем ощутимее, как мне казалось, шевелились волосы у меня на голове и тем сильнее выступал у меня холодный пот на лбу...
Я старалась не глядеть на эти предметы, но мои глаза невольно бегали по стенам... и тут я заметила слева от себя еще одну дверь.
Что там? Собравшись с духом, осторожно я подошла к этой неплотно прикрытой двери. Я прислушалась. Ни звука. Открыть? Страшно. Мне чудилось, что за дверью меня ожидает нечто более страшное, чем даже в этой жуткой комнате. Но впоследней оставаться тоже не было сил и я решилась. Толчком открыв дверь, я остановилась на пороге. Ничего страшного не произошло. Хорошо освещенная комната напоминала кабинет. Масивный письменный стол с телефоном, два кожаных кресла, приятной расцветки ковер на полу и даже две копии каких-то картин на стене – составляли обстановку этой комнаты – кабинета.
За столом сидел человек и писал. При моем появлении он поднял голову и в нем я тот час узнала вчерашнего офицера-японца. Его очки с толстыми стеклами блеснули в мою сторону.
– Здравствуйте, мадмуазель! Я ждал вас, – вежливо произнес он, – проходите сюда! – Он уаказал на кресло и продолжал:
– Если вы будете благоразумны, то мы бястро закончим это дело и отпустим вас на все четыре стороны. А если нет... – Он многозначительно помолчал, – вам прийдется испытать несколько неприятных минут.
Он придвинул к себе чистый лист бумаги и взял перо.
Сидя в кресле я лихорадочно сооброжала, что мне делать. Говорить или нет? Впечатления от соседней жуткой комнаты заставили меня колебаться, но вспомнив, что у меня есть кинжал, который в любую минуту я могу вонзить себе в грудь, я почувствовала себя сильнее.
– Господин офицер, а где господин Хаяси?
Меня очень интересовал этот вопрос. Хаяси я боялась больше всего. Тень неудовлетворения пробежала по лицу японца.
– Я не знаю никакого Хаяси. Вас передали министерству внутренних дел и, в частности, в мой отдел. И заниматься вами буду я.
– Кто передал. – в упор и быстро спросила я.
– М-м... Вас это не касается!... Впрочем могу сказать, что эта передача произошла по нашей инициативе. Отсюда сделайте вывод.
Офицер сделал паузу и добавил:
– Не исключен и обратный перевод...
Не зная, лучше это или хуже, но поняв, что каким-то образом я выскользнула из когтей Хаяси, я вздохнула с облегчением и решила задать еще один вопрос.
– А как ваше имя, господин офицер, если конечно это не служебная тайна.
Офицер испытывающе посмотрел на меня.
– Меня зовут Одэ. Капитан Одэ, – повторил он. – Вы удовлетворены? Теперь разрешите и мне задать вопрос, – с легкой иронией спросил он.
Не знаю почему, но страх мой уменьшился. Одэ это все таки не Хаяси. И если так быстро меня выхватили из рук Хаяси, то очевидно, агенты министерства вели наблюдение за мной и я им была весьма нужна.
– Скажите, мадмуазель, – Одэ помолчав, как бы подбирая вопрос. – Заметка найденная вами в старых вещах, касается вашего отца. Вам понятен мой вопрос.
– Понятен. – ответила я, уже наметив себе линию поведения. – Да, она касается моего отца.
Очки капитана удовлетворенно блеснули. Он быстро что-то записал и в упор взглянул на меня.
– Вы умная девушка, мадмуазель, – сказал он.
"Да, не такая уж дура, как ты думаешь", – подумала я.
Капитан продолжал в упор смотреть на меня, как бы стараясь прочитать мои мысли и, наконец, спросил, раздельно произнося каждое слово:
– А что там было написанно. – он впился в меня взглядом, ожидая ответа на главный вопрос.
– Видите ли, капитан,... – я смело посмотрела в его глаза. – Этот вопрос очень серьезный и мне надо хорошенько подумать, прежде чем на него ответить.
Глаза Одэ превратились в узкие щелки, но не один мускул не дрогнул на его лице. Он, очевидно, что-то заметил в моих глазах и медленно проговорил:
– Вам не удасться долго думать, мадмуазель. – Он слегка хлопнул ладонью по столу. – Мне прийдется применить более эффективный метод допроса.
Одэ снял трубку телефона. – Подождите, капитан! – быстро сказала я.
– Один вопрос...
Рука с трубкой опустилась. – Господин Одэ, я что я получу взамен, если я отвечу на ваш вопрос.
Одэ бросил трубку на телефонный аппарат.
– Я же вам сказал, что вы получите полную свободу.
– А где гарантия того, что вы меня не уничтожите.
– Гарантия – мое слово! Слово капитана японской армии! – с пафосом воскликнул Одэ.
Однако, я спокойно взглянула на него и сказала:
– Господин Одэ, я не верю вашим словам. Мне нужна более веская гарантия.
Одэ взорвался. Он вскочил со стула и отвесил мне крепкую пощечину.
– Вот вам более веская гарантия. А ответ на свой вопрос я получу и без всяких гарантий!
Он снова потянулся к телефону.
– Господин Одэ, вы напрасно так разговариваете со мной! – в гневе я вскочила с кресла.
– Если я слабая девчонка, попавшая к вам в когти, то поверьте мне, я очень хочу вырваться из этих когтей и эта возможность у меня есть. Да, у меня есть защита, господин капитан, и мышь не долго будет сидеть у вас в клетке!
Одэ с удивлением посмотрел на меня. Потом сел и спокойно спросил:
– Что это означает?
– Это всего обыкновенная гарантия жизни. Не верите, у меня есть все насчет всех ваших вопросов...
– Так что же вы хотите?
– Я хочу увидеться с Рэдом и после свидания с Рэдом, даю слово, отвечу на все ваши вопросы.
– Что еще за Рэд. Не знаю никакого Рэда! – прошипел Одэ. – И бросьте эти глупости. Я вам не мальчик и диктовать условия буду я!
– В таком случае ни на какие ваши вопросы я не отвечу. – тихо сказала я.
– Раскаитесь!
Он снял трубку с телефонного аппарата. – Привести связанных! – приказал он и положил трубку на место.
Сердце у меня забилось в предчувствии чего-то страшного. – А теперь, мадмуазель, прошу вас пройти в ту комнату. – он указал на дверь в которую я пришла.
Одэ сам открыл дверь, вежливо пропустив меня вперед.
Я снова очутилась в том жутком помещении, похожем на камеру пыток. Страх все больше сковывал меня и я не знала, на что решиться. Но и времени на размышления не было.
Дверь в коридор отворилась и в камеру ввели двух женщин, почти девочек. Их сопровождала группа из четырех мужчин, троих японцев и одного негра.
Подобный наряд и вид негра заставил меня невольно попятиться. – Завяжи ей руки – приказал стоявший позади меня Одэ.
Один из японцев моментально связал мне кисти рук и еще прижал их веревкой к спине.
В камеру вошли еще трое мужчин в масках а за ними ввели двух каких-то оборванцев и еще одного пожилого мужчину. Их сопровождали четверо солдат в капюшонах.
Одэ остановился у одной из женщин: – Так кто же был у вас из присутствующих? – Клянусь, господин, я никого не знаю!
Молодая японка энергично вскинула в подтверждение своих слов красивую голову.
– Так... А ты знаешь кто у вас был.
Одэ вперил свой взгляд в девочку лет двенадцати, повидимому, дочь молодой японки. Девочка испугано переводила глаза с Одэ на мать и молчала.
– Хорошо, – сказал Одэ. – Сейчас припомнишь! И ты тоже! – метнул он взгляд на японку.
– О, господин, клянусь!...
– Молчать!
Одэ повернулся к ожидавшим его приказаний троим японцам в масках.
– Кровать и диван! – приказал он.
Мужчины, сопровождавшие женщин, довольно переглянулись. Ужасный негр оскалился и хмыкнул.
– У вас в Европе, мадмуазель, день всегда начинается с трудного, тяжелого, а заканчивается удовольствием. Мы же, наоборот, начинаем с приятного. А уж затем...
– Одэ кивнул на жуткие предметы, заполнявшие камеру.
Трое в масках вытащили из угла и поставили на середину камеры "кровать" и "диван", назначения которых, особенно "дивана", я совершенно не могла понять.
Плеснув себе в лицо пригоршню воды из кувшина, я сьела свой жалкий завтрак и задумалась, как вести себя дальше. На что решиться, что говорить? Так ничего не придумав, я стала нетерпеливо поглядывать на дверь – мне захотелось в туалет...
Я вертелась по камере, стараясь об этом не думать, сжимала по временам бедра, но вскорее от нестерпимого желания у меня даже вспотел лоб...
Скрип открываемой двери показался мне музыкой. – Мне нужно в туалет! – чуть не прокричала я тюремщику и замерла ожидая приговора.
Но он спокойно вывел меня из камеры и кивнул на дверь без окошечка, видневшуюся наискось через коридор. Не помню как я доплелась туда, как открыла дверь, забыв или не имея сил прикрыть ее за собой, и как одним движением опустила свои трусики и присела на корточки... Помню только необъяснимую минуту блаженства...
Повеселевшая, я вышла оттуда, нисколько не заботясь о том, слышал или нет тюремщик то, что я там делала.
"Опять допрос", – мелькнуло у меня в голове. Но теперь мы шли в другую сторону. Лестница вниз, опять тускло освещенный коридор...
"Неужели меня здесь оставят?"
И вдруг крик. Крик явно женский. Страшный, мучительный крик... Вот он перешел в животный визг и смолк. Меня вновь охватил ужас... "Лучше покончить с собой, чем слушать эти ужасные крики". Моя рука невольно нащупала кинжал, но тут я вспомнила слова: "Криков не бойся – это запись на пленку". У меня несколько отлегло от сердца. Но все равно страшно. Очевидно, они пугали меня, чтобы сломить сопротивление. Ну, что ж, буду терпеть сколько можно.
Неожиданно тюремщик открыл какую-то дверь, втолкнул меня в проем и дверь за мной захлопнулась.
Очутившись одна в странной комнате, если это помещение вообще можно назвать комнатой. Окон не было, но помещение было хорошо освещено электрическими лампами.
С потолка, на цепи свисал какой-то деревянный брусок с ввинченными в него металическими кольцами.
На мокром цементном полу, посередине помещения, виднелась канализационная решетка.
У стены стоял низкий стол, обитый белой жестью, я неподалеку от него стояли странного вида стулья, изготовленные из железных прутьев. Чуть подальше виднелись совсем уж странные и неприятные предметы из дерева и железа... И дубинки и колья... И веревки, румни, плети, прутья... Электрические шнуры, плиты, жаровни...
Стены были покрыты серой масляной краской и кое-где на них торчали какие-то кольца, скобы, крючья...
Меня охватил необъяснимый ужас, все усиливавшийся. Чем больше я всматривалась в непонятные для меня предметы, тем ощутимее, как мне казалось, шевелились волосы у меня на голове и тем сильнее выступал у меня холодный пот на лбу...
Я старалась не глядеть на эти предметы, но мои глаза невольно бегали по стенам... и тут я заметила слева от себя еще одну дверь.
Что там? Собравшись с духом, осторожно я подошла к этой неплотно прикрытой двери. Я прислушалась. Ни звука. Открыть? Страшно. Мне чудилось, что за дверью меня ожидает нечто более страшное, чем даже в этой жуткой комнате. Но впоследней оставаться тоже не было сил и я решилась. Толчком открыв дверь, я остановилась на пороге. Ничего страшного не произошло. Хорошо освещенная комната напоминала кабинет. Масивный письменный стол с телефоном, два кожаных кресла, приятной расцветки ковер на полу и даже две копии каких-то картин на стене – составляли обстановку этой комнаты – кабинета.
За столом сидел человек и писал. При моем появлении он поднял голову и в нем я тот час узнала вчерашнего офицера-японца. Его очки с толстыми стеклами блеснули в мою сторону.
– Здравствуйте, мадмуазель! Я ждал вас, – вежливо произнес он, – проходите сюда! – Он уаказал на кресло и продолжал:
– Если вы будете благоразумны, то мы бястро закончим это дело и отпустим вас на все четыре стороны. А если нет... – Он многозначительно помолчал, – вам прийдется испытать несколько неприятных минут.
Он придвинул к себе чистый лист бумаги и взял перо.
Сидя в кресле я лихорадочно сооброжала, что мне делать. Говорить или нет? Впечатления от соседней жуткой комнаты заставили меня колебаться, но вспомнив, что у меня есть кинжал, который в любую минуту я могу вонзить себе в грудь, я почувствовала себя сильнее.
– Господин офицер, а где господин Хаяси?
Меня очень интересовал этот вопрос. Хаяси я боялась больше всего. Тень неудовлетворения пробежала по лицу японца.
– Я не знаю никакого Хаяси. Вас передали министерству внутренних дел и, в частности, в мой отдел. И заниматься вами буду я.
– Кто передал. – в упор и быстро спросила я.
– М-м... Вас это не касается!... Впрочем могу сказать, что эта передача произошла по нашей инициативе. Отсюда сделайте вывод.
Офицер сделал паузу и добавил:
– Не исключен и обратный перевод...
Не зная, лучше это или хуже, но поняв, что каким-то образом я выскользнула из когтей Хаяси, я вздохнула с облегчением и решила задать еще один вопрос.
– А как ваше имя, господин офицер, если конечно это не служебная тайна.
Офицер испытывающе посмотрел на меня.
– Меня зовут Одэ. Капитан Одэ, – повторил он. – Вы удовлетворены? Теперь разрешите и мне задать вопрос, – с легкой иронией спросил он.
Не знаю почему, но страх мой уменьшился. Одэ это все таки не Хаяси. И если так быстро меня выхватили из рук Хаяси, то очевидно, агенты министерства вели наблюдение за мной и я им была весьма нужна.
– Скажите, мадмуазель, – Одэ помолчав, как бы подбирая вопрос. – Заметка найденная вами в старых вещах, касается вашего отца. Вам понятен мой вопрос.
– Понятен. – ответила я, уже наметив себе линию поведения. – Да, она касается моего отца.
Очки капитана удовлетворенно блеснули. Он быстро что-то записал и в упор взглянул на меня.
– Вы умная девушка, мадмуазель, – сказал он.
"Да, не такая уж дура, как ты думаешь", – подумала я.
Капитан продолжал в упор смотреть на меня, как бы стараясь прочитать мои мысли и, наконец, спросил, раздельно произнося каждое слово:
– А что там было написанно. – он впился в меня взглядом, ожидая ответа на главный вопрос.
– Видите ли, капитан,... – я смело посмотрела в его глаза. – Этот вопрос очень серьезный и мне надо хорошенько подумать, прежде чем на него ответить.
Глаза Одэ превратились в узкие щелки, но не один мускул не дрогнул на его лице. Он, очевидно, что-то заметил в моих глазах и медленно проговорил:
– Вам не удасться долго думать, мадмуазель. – Он слегка хлопнул ладонью по столу. – Мне прийдется применить более эффективный метод допроса.
Одэ снял трубку телефона. – Подождите, капитан! – быстро сказала я.
– Один вопрос...
Рука с трубкой опустилась. – Господин Одэ, я что я получу взамен, если я отвечу на ваш вопрос.
Одэ бросил трубку на телефонный аппарат.
– Я же вам сказал, что вы получите полную свободу.
– А где гарантия того, что вы меня не уничтожите.
– Гарантия – мое слово! Слово капитана японской армии! – с пафосом воскликнул Одэ.
Однако, я спокойно взглянула на него и сказала:
– Господин Одэ, я не верю вашим словам. Мне нужна более веская гарантия.
Одэ взорвался. Он вскочил со стула и отвесил мне крепкую пощечину.
– Вот вам более веская гарантия. А ответ на свой вопрос я получу и без всяких гарантий!
Он снова потянулся к телефону.
– Господин Одэ, вы напрасно так разговариваете со мной! – в гневе я вскочила с кресла.
– Если я слабая девчонка, попавшая к вам в когти, то поверьте мне, я очень хочу вырваться из этих когтей и эта возможность у меня есть. Да, у меня есть защита, господин капитан, и мышь не долго будет сидеть у вас в клетке!
Одэ с удивлением посмотрел на меня. Потом сел и спокойно спросил:
– Что это означает?
– Это всего обыкновенная гарантия жизни. Не верите, у меня есть все насчет всех ваших вопросов...
– Так что же вы хотите?
– Я хочу увидеться с Рэдом и после свидания с Рэдом, даю слово, отвечу на все ваши вопросы.
– Что еще за Рэд. Не знаю никакого Рэда! – прошипел Одэ. – И бросьте эти глупости. Я вам не мальчик и диктовать условия буду я!
– В таком случае ни на какие ваши вопросы я не отвечу. – тихо сказала я.
– Раскаитесь!
Он снял трубку с телефонного аппарата. – Привести связанных! – приказал он и положил трубку на место.
Сердце у меня забилось в предчувствии чего-то страшного. – А теперь, мадмуазель, прошу вас пройти в ту комнату. – он указал на дверь в которую я пришла.
Одэ сам открыл дверь, вежливо пропустив меня вперед.
Я снова очутилась в том жутком помещении, похожем на камеру пыток. Страх все больше сковывал меня и я не знала, на что решиться. Но и времени на размышления не было.
Дверь в коридор отворилась и в камеру ввели двух женщин, почти девочек. Их сопровождала группа из четырех мужчин, троих японцев и одного негра.
Подобный наряд и вид негра заставил меня невольно попятиться. – Завяжи ей руки – приказал стоявший позади меня Одэ.
Один из японцев моментально связал мне кисти рук и еще прижал их веревкой к спине.
В камеру вошли еще трое мужчин в масках а за ними ввели двух каких-то оборванцев и еще одного пожилого мужчину. Их сопровождали четверо солдат в капюшонах.
Одэ остановился у одной из женщин: – Так кто же был у вас из присутствующих? – Клянусь, господин, я никого не знаю!
Молодая японка энергично вскинула в подтверждение своих слов красивую голову.
– Так... А ты знаешь кто у вас был.
Одэ вперил свой взгляд в девочку лет двенадцати, повидимому, дочь молодой японки. Девочка испугано переводила глаза с Одэ на мать и молчала.
– Хорошо, – сказал Одэ. – Сейчас припомнишь! И ты тоже! – метнул он взгляд на японку.
– О, господин, клянусь!...
– Молчать!
Одэ повернулся к ожидавшим его приказаний троим японцам в масках.
– Кровать и диван! – приказал он.
Мужчины, сопровождавшие женщин, довольно переглянулись. Ужасный негр оскалился и хмыкнул.
– У вас в Европе, мадмуазель, день всегда начинается с трудного, тяжелого, а заканчивается удовольствием. Мы же, наоборот, начинаем с приятного. А уж затем...
– Одэ кивнул на жуткие предметы, заполнявшие камеру.
Трое в масках вытащили из угла и поставили на середину камеры "кровать" и "диван", назначения которых, особенно "дивана", я совершенно не могла понять.
| << назад | [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] 22 [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] | далее >> |