Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Десять писем
[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] 19 [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45]
Они были совершенно голые, не считая колец браслетов, разных побрякушек на руках, ногах и узкой, свободно свисавшей повязки на бедрах, которая при малейшем движении действительно открывала их огромные половые члены.
Публика восторженно захлопала, засвистала. Послышался женский свист и визг.
Оркестранты все убыстряли темп и вот на эстраду вырвались три молоденькие негретянки, потом девочки, совершенно голые, и закружились в бешенном танце.
Публика неиствовала. От свиста, криков, хлопков, казалось, обрушится потолок. А гибкие фигурки танцовщиц мелькали на сцене, выбивая босыми ногами бешенную чечетку.
И вдруг оркестр смолк. Свет потух и только два мощных прожектора образовали на сцене сверкающий круг. Негритянок уже не было.
Мысли моей спутницы, между тем, приняли весьма чувствительный оттенок и она, вплотную подвинувшись ко мне и незаметно поглаживая под столом мой половой орган, принялась рассказывать о связях своих подруг и знакомых из общества с неграми и даже высказывала совершенно откровенно свое желание удовлетворить похоть с одним из них, да еще в моем присутствии.
Кое-что в ее болтовне было интересно и волнующе, но ее мысль о любви втроем, да еще с негром, мне совершенно не импонировала.
Она была возбуждена, нервно мяла под столом мой полунапряженный член и готова была отдаться мне тут же и в любой позе.
Однако к этому я не был расположен...
* * *
Хаяси вновь прервал чтение письма, порылся в папке с донесениями агента Мацурами и, вынув несколько листков, принялся их просматривать.
* * *
Записки Мацурами.
В. – Знаешь у них половые органы очень велики...
Р. – Откуда ты знаешь?
В. – Моя подруга рассказывала... Да вот сам погляди! Второй справа. Видишь? Какой изогнутый, длинный... А когда встанет... А? Представляешь? Этих негров можно иметь за деньги. После окончания ревю женщины берут их нарасхват. А вот, попозже, ночью, когда здесь останется изысканная публика будут специально продавать билеты на их коронный номер.
Р. – Что за номер?
В. – О, это потрясающе! Они будут исполнять танец живота. Шесть мужчин и три женщины. А потом они совокупляются прямо на сцене. Но так как женщин вдвое меньше чем мужчин, то негры дерутся за обладание ими и дерутся самым настоящим образом, до крови, до увечий, до полной потери возможности сопротивляться победителям. О, ты бы видел!...
Р. – Интересно...
В. – Подружка рассказывала, что она под негром два, а то и три раза кончила... А с мужем никогда не было больше одного раза...
Р. – Не понимаю...
В. – Погоди! А Мэри... Помнишь, та что я тебя с ней знакомила позавчера?
Р. – Маленькая, Элегантная такая?
В. – Да, да! Так вот, она с мужем взяли после ревю к себе негра.
Р. – С мужем?
В. – Ну, да. Так вот, она кончила под негром три раза, а потом еще под мужем один раз.
Р. – А муж?
В. – Он стоял и смотрел на них.
Р. – Гм...
В. – Говорят, что это очень возбуждает.
Р. – Кого?
В. – И женщину и мужчину. Мэри, например, говорит об особенной двойной сладости при совокуплении с одним под взглядом другого. И ее муж был очень возбужден и тут же при негре взял ее...
Р. – Да...
В. – Знаешь, что? Давай после свидания с "ним" возмем того, что сидит вторым с права... А? Я побуду с ним, а ты посмотришь... А потом... ты меня... А почему у тебя не стоит?..
Р. – Я думаю о другом.
* * *
– В этом месте тоже сделайте заметку, – сказал Хаяси, передавая машинистке просмотренные листки донесения агента Мацурами.
– У него точность магнитофонная! Да и ловкость обезьяны!
Хаяси снова взялся за записки Анри Ландаля по письму Мэг.
* * *
Песня скелета.
... Однако к этому я не был расположен. Меня занимала мысль о значительном запоздании "его". Кроме того, я заметил новое легкое покачивание портьеры, как будто кто-то стоял за ней и пошевелился. Я решил понаблюдать за портьерой...
Но здесь мое внимание привлекла сцена. И даже моя спутница заинтересовалась необычностью постановки, оставила меня в покое и не отрываясь смотрела на сцену.
Музыка играла что-то тянучее и очень волнующее.
И вдруг на сцене в центре круга, образованного прожекторами, возникла фигура, фигура необыкновенно худой, черной и совершенно обнаженной женщины. Ее тело было разрисовано под кости скелета и производило жуткое впечетление. Казалось, скелет, стоит на сцене, родрагивая в такт музыке.
Внезапно фигура заговорила. Ее низкий и хрипловатый речитатив, усиленный микрофоном, проникал в мозг так, что захватывало дыхание и какими-то спазмами сжимали горло...
В зале была мертвая тишина и только голос: невероятный, проникающий в каждую клетку, наполнял все вокруг. Она пела, если это можно назвать песней, о Хиросиме:
Сожженый ветер.
Миллионы трупов
Развеет пеплом
По всей вселенной...
Пока не поздно
Молитесь люди
И гордо ждите
Мгновнья смерти...
От слов и исполнения веяло ужасом. Прожектора померкли и тело артистки засветилось мертвенными отблесками.
Одинокий женский крик слегка заглушил начало новых строк:
От звездной вспышки
Планеты рухнут
И пламя ада
Сойдет на землю
Лишь холод смерти
Остудит душу!
Пока не поздно
Молитесь, люди...
Женщина извивалась в такт музыке и словам... и вдруг рухнула на пол безжизненной грудой костей...
Вот и ве, что я помню. В этот момент я чувствовал какое-то смутное беспокойство, щемящую сердце тревогу...
Как в тумане всплывает у меня в памяти тот момент, когда кости скелета рушились... Да, именно тогда своим боковым зрением я, как буд-то, заметил плавное движение портьеры и какую-то тень... А может быть мне все это почудилось? Однако, я сделал в тот миг какое-то сильное, инстинктивное движение в сторону и тотчас ощутил невиданный, режущий ролчек в спину, странный такой толчек... И будто еще сверкнул яркий луч и тот час погас. Наступила ночь...
Да, ничего болше моя память не сохранила.
* * *
Хаяси слегка постукивая пальцами по этим, прочитанным до конца запискам Анри Ландаля, что-то обдумывал.
– Амина, не припомните ли вы, в какой серии находится перехваченное нами донесение Августа Крюге? Кличка, помнится, "Желтый".
– Серия "А".
– Найдите, пожалуйста.
Спустя пару минут Хаяси, перелистав несколько страниц в принесенных Аминой донесениях "Желтого" и найдя нужное место, принялся тщательно его просматривать.
Донесения Крюге/Желтого.
... 13 апреля ...
... Моя парочка прекратила болтовню и уставилась на сцену.
Японец за портьерой продолжает следить за моей парой и что-то записывает.
Феерия со скелетом на сцене, видимо, идет к концу. Очень плохо видно. Подойду к своему объекту поближе. В зале стало почти темно.
Я остановился у намеченной мной колонны, как раз позади японца, почти сливавшегося с тенью портьеры.
На секунду моим вниманием овладела сцена падения скелета на эстраде, но вспыхнул свет, зал взорвался от крика, топота ног, свиста, падения чего-то...
Японец, стоявший за портьерой, исчез.
В тот момент, когда вспыхнул свет, я заметил в четырех-пяти шагах справа от моей пары – француза и француженки – юркую фигуру худенького, низенького японца. Фигура потянулась к колоннам и тот час же исчезла за ними.
Почувствовав что-то неладное, я сделал быстро два шага в право, что бы видеть свою пару, скрытую от меня портьерой и сразу не понял что произошл о...
Но кто? Тот ли, кто подслушивал или тот маленький, юркий?... Мне кажется, что последний, но...
За портьерой бледная француженка тормошила своего спутника:
– Анри! Анри! Что с тобой?..
Француз же сидел, низко опустив голову на грудь. Его руки безжизненно свисали вдоль туловища.
Вдруг, женщина заметила, наконец, костяную рукоятку ножа, торчавшую чуть выше стула в согнутой спине француза. Она широко открыла глаза, чуть дотронулась до рукоятки ножа и рывком вскочила сместа...
– Ах, так!.. – ее глаза метнули молнии, и в руке блеснул револьвер.
Из-за колонны к ней подходил худощавый, коренастый японец.
К счастью, он, кажется не обратил внимания на меня. С безразличным видом я глядел на сцену, хотя, занавес уже давно опустился над ней...
– Ловко! За что же вы его так, мадмуазель? Японец тихо и зловеще засмеялся. Француженка моментально обернулась к нему, сжав в руке револьвер.
– Спокойно, милая! Японец насмешливо улыбнулся, показывая свои лошадиные зубы.
– Сначала нож, потом пистолет. Не много ли будет? Тебя казнят из-за одного этого! Японец кивнул на убитого.
– Хаяси!! – с ужасом воскликнула француженка. При этом имени я вперил свой взгляд в лицо японца, стараясь запечатлить его в своей памяти.
– Ты ошибаешья, крошка! – глаза японца стали узкими щелками. – Меня зовут Касамура! Запомни это!
Он секунду помолчал и затем процедил сквозь зубы:
– Секс-Вамп, теперь ты не откупишься! Все моя красавица, мадмуазель. Твоя прекрасная песня любви больше не будет услаждать слух французских шпионов! И я здесь, как видишь, ни при чем... – он гадко улыбнулся, – А ты...
– Вот смотри! – закончил Хаяси, кивув на группу полицейских в штатском, торопливо пробиравшихся к ним. Один из них, по-видимому врач, держал в руке чемоданчик. Француженка быстро повернулась к Хаяси.
– Я погибну, но и ты умрешь, желтый дьявол! Она направила пистолет в грудь японца, но сильный и ловкий удар по руке вышиб у нее оружие, со звоном полетевшее на пол. Рядом с ней стоял кельнер, зжимая в руке бутылку.
Француженка, видимо, поняла, что все кончено. Она как-то ослабела, упала на стул и тут же на ее руках защелкнулись наручники.
Врач, хлопотавший возле убитого, поднял голову: – Он еще жив, дайте шприц!
Его помошник быстро и точно выполнил его приказ, но... Очень любопытно! Хаяси, склонившись к врачу, одновременно как-то неловко толкнул его помошника в локоть так, что шприц с ампулой чуть было не вылетел у него из рук.
– Бесполезно! Наповал! – вполголоса сказал Хаяси врачу, безнадежно махнув рукой.
– Отойдите! Прошу вас! – резко перебил его врач, искустно и привычно делая укол в то время, как его помошник мягко, но твердо отстранил Хаяси в сторону.
"Кажется, все ясно, – подумал я, – не забыть бы эту сцену."
– Жив! Кто-то сказал жив! – слабым голосом воскликнула француженка, ее глаза засветились и она дернулась, порываясь втать.
Рука полицейкого улержала ее.
– Жив! Ага! – она оживилась снова. – Ну так мы еще поборемся! И еще неизвестно кто кого!
Резким движением она поднялась со стула, несмотря на удерживающую руку полицейского, и с такой ненавистью посмотрела на Хаяси-Касамуру, что тот, почувствовав ее взгляд обернулся и глаза их встретились.
Публика восторженно захлопала, засвистала. Послышался женский свист и визг.
Оркестранты все убыстряли темп и вот на эстраду вырвались три молоденькие негретянки, потом девочки, совершенно голые, и закружились в бешенном танце.
Публика неиствовала. От свиста, криков, хлопков, казалось, обрушится потолок. А гибкие фигурки танцовщиц мелькали на сцене, выбивая босыми ногами бешенную чечетку.
И вдруг оркестр смолк. Свет потух и только два мощных прожектора образовали на сцене сверкающий круг. Негритянок уже не было.
Мысли моей спутницы, между тем, приняли весьма чувствительный оттенок и она, вплотную подвинувшись ко мне и незаметно поглаживая под столом мой половой орган, принялась рассказывать о связях своих подруг и знакомых из общества с неграми и даже высказывала совершенно откровенно свое желание удовлетворить похоть с одним из них, да еще в моем присутствии.
Кое-что в ее болтовне было интересно и волнующе, но ее мысль о любви втроем, да еще с негром, мне совершенно не импонировала.
Она была возбуждена, нервно мяла под столом мой полунапряженный член и готова была отдаться мне тут же и в любой позе.
Однако к этому я не был расположен...
* * *
Хаяси вновь прервал чтение письма, порылся в папке с донесениями агента Мацурами и, вынув несколько листков, принялся их просматривать.
* * *
Записки Мацурами.
В. – Знаешь у них половые органы очень велики...
Р. – Откуда ты знаешь?
В. – Моя подруга рассказывала... Да вот сам погляди! Второй справа. Видишь? Какой изогнутый, длинный... А когда встанет... А? Представляешь? Этих негров можно иметь за деньги. После окончания ревю женщины берут их нарасхват. А вот, попозже, ночью, когда здесь останется изысканная публика будут специально продавать билеты на их коронный номер.
Р. – Что за номер?
В. – О, это потрясающе! Они будут исполнять танец живота. Шесть мужчин и три женщины. А потом они совокупляются прямо на сцене. Но так как женщин вдвое меньше чем мужчин, то негры дерутся за обладание ими и дерутся самым настоящим образом, до крови, до увечий, до полной потери возможности сопротивляться победителям. О, ты бы видел!...
Р. – Интересно...
В. – Подружка рассказывала, что она под негром два, а то и три раза кончила... А с мужем никогда не было больше одного раза...
Р. – Не понимаю...
В. – Погоди! А Мэри... Помнишь, та что я тебя с ней знакомила позавчера?
Р. – Маленькая, Элегантная такая?
В. – Да, да! Так вот, она с мужем взяли после ревю к себе негра.
Р. – С мужем?
В. – Ну, да. Так вот, она кончила под негром три раза, а потом еще под мужем один раз.
Р. – А муж?
В. – Он стоял и смотрел на них.
Р. – Гм...
В. – Говорят, что это очень возбуждает.
Р. – Кого?
В. – И женщину и мужчину. Мэри, например, говорит об особенной двойной сладости при совокуплении с одним под взглядом другого. И ее муж был очень возбужден и тут же при негре взял ее...
Р. – Да...
Р. – Я думаю о другом.
* * *
– В этом месте тоже сделайте заметку, – сказал Хаяси, передавая машинистке просмотренные листки донесения агента Мацурами.
– У него точность магнитофонная! Да и ловкость обезьяны!
Хаяси снова взялся за записки Анри Ландаля по письму Мэг.
* * *
Песня скелета.
... Однако к этому я не был расположен. Меня занимала мысль о значительном запоздании "его". Кроме того, я заметил новое легкое покачивание портьеры, как будто кто-то стоял за ней и пошевелился. Я решил понаблюдать за портьерой...
Но здесь мое внимание привлекла сцена. И даже моя спутница заинтересовалась необычностью постановки, оставила меня в покое и не отрываясь смотрела на сцену.
Музыка играла что-то тянучее и очень волнующее.
И вдруг на сцене в центре круга, образованного прожекторами, возникла фигура, фигура необыкновенно худой, черной и совершенно обнаженной женщины. Ее тело было разрисовано под кости скелета и производило жуткое впечетление. Казалось, скелет, стоит на сцене, родрагивая в такт музыке.
Внезапно фигура заговорила. Ее низкий и хрипловатый речитатив, усиленный микрофоном, проникал в мозг так, что захватывало дыхание и какими-то спазмами сжимали горло...
В зале была мертвая тишина и только голос: невероятный, проникающий в каждую клетку, наполнял все вокруг. Она пела, если это можно назвать песней, о Хиросиме:
Сожженый ветер.
Миллионы трупов
Развеет пеплом
По всей вселенной...
Пока не поздно
Молитесь люди
И гордо ждите
Мгновнья смерти...
От слов и исполнения веяло ужасом. Прожектора померкли и тело артистки засветилось мертвенными отблесками.
Одинокий женский крик слегка заглушил начало новых строк:
От звездной вспышки
Планеты рухнут
И пламя ада
Сойдет на землю
Лишь холод смерти
Остудит душу!
Пока не поздно
Молитесь, люди...
Женщина извивалась в такт музыке и словам... и вдруг рухнула на пол безжизненной грудой костей...
Вот и ве, что я помню. В этот момент я чувствовал какое-то смутное беспокойство, щемящую сердце тревогу...
Как в тумане всплывает у меня в памяти тот момент, когда кости скелета рушились... Да, именно тогда своим боковым зрением я, как буд-то, заметил плавное движение портьеры и какую-то тень... А может быть мне все это почудилось? Однако, я сделал в тот миг какое-то сильное, инстинктивное движение в сторону и тотчас ощутил невиданный, режущий ролчек в спину, странный такой толчек... И будто еще сверкнул яркий луч и тот час погас. Наступила ночь...
Да, ничего болше моя память не сохранила.
* * *
Хаяси слегка постукивая пальцами по этим, прочитанным до конца запискам Анри Ландаля, что-то обдумывал.
– Амина, не припомните ли вы, в какой серии находится перехваченное нами донесение Августа Крюге? Кличка, помнится, "Желтый".
– Серия "А".
– Найдите, пожалуйста.
Спустя пару минут Хаяси, перелистав несколько страниц в принесенных Аминой донесениях "Желтого" и найдя нужное место, принялся тщательно его просматривать.
Донесения Крюге/Желтого.
... 13 апреля ...
... Моя парочка прекратила болтовню и уставилась на сцену.
Японец за портьерой продолжает следить за моей парой и что-то записывает.
Феерия со скелетом на сцене, видимо, идет к концу. Очень плохо видно. Подойду к своему объекту поближе. В зале стало почти темно.
Я остановился у намеченной мной колонны, как раз позади японца, почти сливавшегося с тенью портьеры.
На секунду моим вниманием овладела сцена падения скелета на эстраде, но вспыхнул свет, зал взорвался от крика, топота ног, свиста, падения чего-то...
Японец, стоявший за портьерой, исчез.
В тот момент, когда вспыхнул свет, я заметил в четырех-пяти шагах справа от моей пары – француза и француженки – юркую фигуру худенького, низенького японца. Фигура потянулась к колоннам и тот час же исчезла за ними.
Почувствовав что-то неладное, я сделал быстро два шага в право, что бы видеть свою пару, скрытую от меня портьерой и сразу не понял что произошл о...
Но кто? Тот ли, кто подслушивал или тот маленький, юркий?... Мне кажется, что последний, но...
За портьерой бледная француженка тормошила своего спутника:
– Анри! Анри! Что с тобой?..
Француз же сидел, низко опустив голову на грудь. Его руки безжизненно свисали вдоль туловища.
Вдруг, женщина заметила, наконец, костяную рукоятку ножа, торчавшую чуть выше стула в согнутой спине француза. Она широко открыла глаза, чуть дотронулась до рукоятки ножа и рывком вскочила сместа...
– Ах, так!.. – ее глаза метнули молнии, и в руке блеснул револьвер.
Из-за колонны к ней подходил худощавый, коренастый японец.
К счастью, он, кажется не обратил внимания на меня. С безразличным видом я глядел на сцену, хотя, занавес уже давно опустился над ней...
– Ловко! За что же вы его так, мадмуазель? Японец тихо и зловеще засмеялся. Француженка моментально обернулась к нему, сжав в руке револьвер.
– Спокойно, милая! Японец насмешливо улыбнулся, показывая свои лошадиные зубы.
– Сначала нож, потом пистолет. Не много ли будет? Тебя казнят из-за одного этого! Японец кивнул на убитого.
– Хаяси!! – с ужасом воскликнула француженка. При этом имени я вперил свой взгляд в лицо японца, стараясь запечатлить его в своей памяти.
– Ты ошибаешья, крошка! – глаза японца стали узкими щелками. – Меня зовут Касамура! Запомни это!
Он секунду помолчал и затем процедил сквозь зубы:
– Секс-Вамп, теперь ты не откупишься! Все моя красавица, мадмуазель. Твоя прекрасная песня любви больше не будет услаждать слух французских шпионов! И я здесь, как видишь, ни при чем... – он гадко улыбнулся, – А ты...
– Вот смотри! – закончил Хаяси, кивув на группу полицейских в штатском, торопливо пробиравшихся к ним. Один из них, по-видимому врач, держал в руке чемоданчик. Француженка быстро повернулась к Хаяси.
– Я погибну, но и ты умрешь, желтый дьявол! Она направила пистолет в грудь японца, но сильный и ловкий удар по руке вышиб у нее оружие, со звоном полетевшее на пол. Рядом с ней стоял кельнер, зжимая в руке бутылку.
Француженка, видимо, поняла, что все кончено. Она как-то ослабела, упала на стул и тут же на ее руках защелкнулись наручники.
Врач, хлопотавший возле убитого, поднял голову: – Он еще жив, дайте шприц!
Его помошник быстро и точно выполнил его приказ, но... Очень любопытно! Хаяси, склонившись к врачу, одновременно как-то неловко толкнул его помошника в локоть так, что шприц с ампулой чуть было не вылетел у него из рук.
– Бесполезно! Наповал! – вполголоса сказал Хаяси врачу, безнадежно махнув рукой.
– Отойдите! Прошу вас! – резко перебил его врач, искустно и привычно делая укол в то время, как его помошник мягко, но твердо отстранил Хаяси в сторону.
"Кажется, все ясно, – подумал я, – не забыть бы эту сцену."
– Жив! Кто-то сказал жив! – слабым голосом воскликнула француженка, ее глаза засветились и она дернулась, порываясь втать.
Рука полицейкого улержала ее.
– Жив! Ага! – она оживилась снова. – Ну так мы еще поборемся! И еще неизвестно кто кого!
Резким движением она поднялась со стула, несмотря на удерживающую руку полицейского, и с такой ненавистью посмотрела на Хаяси-Касамуру, что тот, почувствовав ее взгляд обернулся и глаза их встретились.
| << назад | [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] 19 [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] | далее >> |