Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Евгений О (часть 2)
Прозвучавший приказ был суров, но еще раз напоминал о многообразных проявлениях власти хозяйки. Евгений должен был облачиться в обычную мужскую одежду и в течении месяца исполнять все приказы неизвестной ему женщины; хозяйка настолько полагалась на него, что даже не стала этого уточнять. Благодарность за доверие он мог выразить только поцелуями, которыми покрыл ножки Мэм-саиб.
– Как хорошо ты вышколен: И силен вдобавок! Сегодня можешь ночью поразвлечься сам с собой. А для лучшего эффекта возьми – небольшой подарок – мой собственный вибратор. Ощущать его в попке будет для тебя очень приятно. Отправляйся в постель!
Сомневаться в этом не приходилось: в эту ночь Евгений медленно ласкал себя как с помощью механического устройства, так и руками. А наутро, когда еще не рассвело, Ивонна, заставшая раба в раскрытой позе, не удержалась от маленькой пытки. Она стянула руки Евгения за спиной, а еще одним ремнем пристегнула лежащего на животе раба к кровати. Затем, не обращая внимания ни на что, начала вновь и вновь погружать вибратор в анус раба; она не успокоилась после двух оргазмов. Спазмы сотрясали обессилевшего Евгения. Но Ивонна наконец сочла наказание достаточным. Когда он вылизал вибратор, то должен был одеться и спуститься к машине (что исполнил с некоторым трудом под смешки сестер).
Никакой попытки скрыть от него маршрут Клодетта не сделала: обычный двухэтажный коттедж на окраине города, ухоженный цветник перед ним и подземный гараж – приметы обеспеченной жизни.
– Позвонить в дверь и сказать, кто прислал, – с акцентом проговорила Клодетта, высаживая Евгения. – Там все знают: Когда хозяйка приедет, пришлет за тобой.
На звонок открыла полная рыжеволосая женщина лет сорока женщина, пышное тело которой туго обтягивал черный кожаный костюм из юбки и блузки. Она придирчиво осмотрела Евгения и сделала ему знак войти. Переступив порог, он тут же опустился на колени, поцеловав высокие каблуки туфель хозяйки. Та приняла поклонение спокойно:
– Тебя, судя по всему, и посылает ко мне Мэм-саиб. Хорошо, поживешь здесь: Разденься догола: Теперь снова на четвереньки.
Еще раз осмотрев Евгения (она даже раздвинула ягодицы, пощупала зубы и погладила член), госпожа осталась довольна:
– По дому, если не будет приказа, передвигаешься только так; из одежды на тебе один ошейник. Работа в подвале, в саду за домом, разные поручения – в общем, ничего для тебя нового, раз ты имеешь значительный опыт. Из постоянной прислуги, кроме тебя, в доме находится только Наденька. Сейчас она наказана, но когда срок истечет – будешь помогать ей на кухне и с уборкой. Ко мне обращаться, не глядя в лицо (тут она отвесила рабу пощечину). Называть в разговоре "мадам". Теперь займись пылью в гостиной – чтобы все блестело.
Дом был обставлен дорого, но не шикарно; отдавалось предпочтение вещам прочным и солидным, без излишних украшений. Мадам была женщиной практичной, хотя не чуждой эстетики. Коллекция эротических гравюр, хранившихся в ее кабинете, стоила целое состояние (впрочем, и застрахована была на значительную сумму). Как позже узнал раб, Мадам была владелицей преуспевающего борделя для солидных клиентов. На эти доходы она уже обеспечила себе безбедную жизнь и могла содержать постоянно пару рабов.
Занятий в доме было не так уж много. Только растопку в паровой котельной Евгений счел по-настоящему тяжелой. Однако туда следовало наведываться не часто: на улице стояла теплая погода. Огороженный садик за домом также не доставлял особых хлопот. Мадам там часто появлялась: неизвестно, интересовали ее зеленые насаждения или вид обнаженного раба, аккуратно пропалывающего посадки. Хозяйка была не слишком требовательна, хотя постоянно награждала Евгения пинками и пощечинами за мелкие провинности. Так уж она понимала тотальный контроль над рабом – напоминать о власти над ним можно и мелкими жестами, в которых больше минутной прихоти, чем серьезного наказания.
Вечером Мадам приказала Евгению после ужина отложить в миску небольшую порцию риса, а в другую налить воды. Она отнесла эти блюда в подвал, где содержалась наказанная рабыня. Наутро ее следовало выпустить. Прибрав со стола, он отправился в постель. В комнате лежали два матраса; один из них предназначался Евгению, второй, накрытый шелковой простыней, очевидно, Наде. Мебели не было вовсе; Мадам не собиралась заботиться о комфорте своих рабов. Она была настолько уверена в том, что Евгений тут же уляжется, что даже не проконтролировала исполнение приказа. А раб долго лежал в темноте и слушал доносившиеся из подвала стоны. Он заснул раньше, чем пытка прекратилась, и встал по звонку хозяйки. Он ожидал Мадам в коридоре; выйдя из своих апартаментов, она тотчас же уселась на спину раба и приказала отвезти ее к завтраку.
В столовой царил идеальный порядок; Мадам решила принимать пищу, используя раба вместо стула и Евгений, сдерживая стон, исполнял эту обязанность, чувствуя пышные ягодицы на своей спине. Давление госпожи стало физически ощутимым и оттого более приятным. Сосредоточившись на этом, он не обращал внимания на отрывистые приказы хозяйки и на шорох, сопровождавший их исполнение. Наконец Мадам поднялась.
– Нужно и вас покормить, собачки!
Она налила стоявшую в углу миску воды и положила в соседнюю посудину оставшейся каши: "Кушать подано! Можете поесть, пока я не передумала:"
Евгений подполз к "столу" и буквально столкнулся со стоявшей на четвереньках девушкой. У нее были огромные голубые глаза и густые каштановые волосы до плеч, небольшой рот и щечки с ямочками. Такого очаровательного личика он не видел в жизни, хотя встречал гораздо более красивых женщин. Даже в такой позиции ему стала очевидна грациозность осанки девушки, гибкость ее спины и изящество ножек. Правда, все эти совершенства оттенялись темнотой под глазами, парой шрамов на лице и иссеченными в кровь икрами ног. Разумеется, перед ним находилась та самая Надя, стоны которой тревожили Евгения ночью. С ней ему и предстояло есть из одной миски.
Он жадно потянулся к тарелке; Надя сделала это с другой стороны. Она только прикасалась губами к каше; видимо, от боли она не могла есть. Зато воды девушке требовалось много. Поэтому Евгений отодвинулся от этой миски и, коснувшись ее ладони, сделал знак, что она может выпить сколько угодно. Поблагодарить его Надя не могла, только опустила глаза вниз и слегка улыбнулась уголком рта. Она жадно напилась, оставив немного и Евгению и почти тут же раздался окрик Мадам:
– Ну хватит! Наелись: – Потом она решила выкурить сигарету; Надя подползла к ее ногам и широко раскрыла рот, чтобы хозяйка могла стряхивать туда пепел. Эта неприятная процедура была ей привычна. А Евгений недолго оставался наблюдателем: ему приказали вылизывать пальцы ног откинувшейся в кресле Мадам.
Затем хозяйка собралась в город по делам. Руки и ошейник Нади она привязала к батарее в кухне, Евгению поручила уборку:
– Не вздумай ее отвязать или ублажить! Я не даю ей кончать неделю не для того, чтобы тебе удалось это сделать. Займись лучше подвалом, там крыша прохудилась!
Впрочем, разговаривать рабам она не запретила. Пока Мадам отсутствовала, Евгений смог о многом переговорить с новой знакомой. Впрочем, поначалу Надя дичилась его, видимо, опасаясь излишней откровенности. Она глухо упоминала о своем прошлом. В рабстве у Мадам она находилась уже год; при этом использование девушек в этом доме всегда было весьма жестоким. Тело ее только подтверждало суровость старшей женщины.
Надя была очень умна; помимо школы, она явно занималась с частными преподавателями, знала в совершенстве английский (иногда госпоже требовались ее услуги как переводчицы). В борделе она никогда не работала; основное время проводила здесь, в доме. На вопрос о том, является ли Мадам ее постоянной хозяйкой, девушка отрицательно покачала головой. Очень осторожно поинтересовался Евгений вчерашним наказанием. Надя покраснела, задышала сильнее: видимо, мысль об экзекуции ее тоже возбуждала:
– Иногда я веду себя как: как совсем плохая девочка. Мадам для моей же пользы контролирует мое удовольствие, а я иногда нарушаю этот приказ. Она удерживает меня на самой грани плетью и: и по-другому. Иногда я кончаю, не могу сдержаться. Вот вчера она провела усиленную экзекуцию; Мадам умеет не доводить до оргазма, если порет девушку. И вот я:
Надя всхлипнула. Ее несвязный рассказ ничего толком не прояснил, но Евгений решил вечером вернуться к этой теме.
Мадам вернулась только к ужину. Она не спешила кормить рабов и приказала Евгению извлечь из шкафа больших размеров ящик.
– Теперь открой и подай мне! – Хозяйка извлекла большой двусторонний фаллоимитатор. – Теперь вам предстоит познакомиться друг с другом поближе с помощью этой штучки. Оба на четвереньках, спиной друг к другу.
Гибкий, тугой стержень постепенно начал погружаться в задний проход Евгения. Вскоре в его теле оказалась немалая часть резинового устройства. Надя испытала то же самое, о чем свидетельствовал ее стон. Мадам легкими движениями рук направила бедра рабов на сближение:
– Теснее, теснее! – Своими ягодицами Евгений уже чувствовал теплую попку Нади; ее округлость даже сейчас ощущалась как нечто возбуждающее, несмотря на неудобство в заднем проходе. – Так, а теперь двигайте своими жопками вперед-назад! И не останавливайтесь без приказа.
Евгений мог заметить краем глаза, как хозяйка приподняла подбородок Нади, заглянула ей в глаза и прошептала:
– Не вздумай кончить: – И затем начала нежными прикосновениями ласкать промежность девушки, неистово вращавшей задом, жаждавшей и смертельно боявшейся оргазма.
Евгений тоже готов был спустить, но сдерживался из последних сил. Их ягодицы сближались и расходились вновь, стержни в попках то изгибались, то распрямлялись. Пытка превратилась в величайшее удовольствие. Наконец он получил сильный шлепок по заднице:
– Все, можете спустить, оба!
Внизу у Нади все давно намокло, а теперь она забилась в конвульсиях; оргазм следовал за оргазмом. Безжалостная Мадам при этом отшлепала рабыню, тем самым усилив удовольствие. Когда девушка упала на пол, хозяйка медленно вынула фаллоимитатор из обоих рабов и приказала им вылизать задние проходы друг друга.
– Как хорошо ты вышколен: И силен вдобавок! Сегодня можешь ночью поразвлечься сам с собой. А для лучшего эффекта возьми – небольшой подарок – мой собственный вибратор. Ощущать его в попке будет для тебя очень приятно. Отправляйся в постель!
Сомневаться в этом не приходилось: в эту ночь Евгений медленно ласкал себя как с помощью механического устройства, так и руками. А наутро, когда еще не рассвело, Ивонна, заставшая раба в раскрытой позе, не удержалась от маленькой пытки. Она стянула руки Евгения за спиной, а еще одним ремнем пристегнула лежащего на животе раба к кровати. Затем, не обращая внимания ни на что, начала вновь и вновь погружать вибратор в анус раба; она не успокоилась после двух оргазмов. Спазмы сотрясали обессилевшего Евгения. Но Ивонна наконец сочла наказание достаточным. Когда он вылизал вибратор, то должен был одеться и спуститься к машине (что исполнил с некоторым трудом под смешки сестер).
Никакой попытки скрыть от него маршрут Клодетта не сделала: обычный двухэтажный коттедж на окраине города, ухоженный цветник перед ним и подземный гараж – приметы обеспеченной жизни.
– Позвонить в дверь и сказать, кто прислал, – с акцентом проговорила Клодетта, высаживая Евгения. – Там все знают: Когда хозяйка приедет, пришлет за тобой.
На звонок открыла полная рыжеволосая женщина лет сорока женщина, пышное тело которой туго обтягивал черный кожаный костюм из юбки и блузки. Она придирчиво осмотрела Евгения и сделала ему знак войти. Переступив порог, он тут же опустился на колени, поцеловав высокие каблуки туфель хозяйки. Та приняла поклонение спокойно:
– Тебя, судя по всему, и посылает ко мне Мэм-саиб. Хорошо, поживешь здесь: Разденься догола: Теперь снова на четвереньки.
Еще раз осмотрев Евгения (она даже раздвинула ягодицы, пощупала зубы и погладила член), госпожа осталась довольна:
– По дому, если не будет приказа, передвигаешься только так; из одежды на тебе один ошейник. Работа в подвале, в саду за домом, разные поручения – в общем, ничего для тебя нового, раз ты имеешь значительный опыт. Из постоянной прислуги, кроме тебя, в доме находится только Наденька. Сейчас она наказана, но когда срок истечет – будешь помогать ей на кухне и с уборкой. Ко мне обращаться, не глядя в лицо (тут она отвесила рабу пощечину). Называть в разговоре "мадам". Теперь займись пылью в гостиной – чтобы все блестело.
Дом был обставлен дорого, но не шикарно; отдавалось предпочтение вещам прочным и солидным, без излишних украшений. Мадам была женщиной практичной, хотя не чуждой эстетики. Коллекция эротических гравюр, хранившихся в ее кабинете, стоила целое состояние (впрочем, и застрахована была на значительную сумму). Как позже узнал раб, Мадам была владелицей преуспевающего борделя для солидных клиентов. На эти доходы она уже обеспечила себе безбедную жизнь и могла содержать постоянно пару рабов.
Занятий в доме было не так уж много. Только растопку в паровой котельной Евгений счел по-настоящему тяжелой. Однако туда следовало наведываться не часто: на улице стояла теплая погода. Огороженный садик за домом также не доставлял особых хлопот. Мадам там часто появлялась: неизвестно, интересовали ее зеленые насаждения или вид обнаженного раба, аккуратно пропалывающего посадки. Хозяйка была не слишком требовательна, хотя постоянно награждала Евгения пинками и пощечинами за мелкие провинности. Так уж она понимала тотальный контроль над рабом – напоминать о власти над ним можно и мелкими жестами, в которых больше минутной прихоти, чем серьезного наказания.
Вечером Мадам приказала Евгению после ужина отложить в миску небольшую порцию риса, а в другую налить воды. Она отнесла эти блюда в подвал, где содержалась наказанная рабыня. Наутро ее следовало выпустить. Прибрав со стола, он отправился в постель. В комнате лежали два матраса; один из них предназначался Евгению, второй, накрытый шелковой простыней, очевидно, Наде. Мебели не было вовсе; Мадам не собиралась заботиться о комфорте своих рабов. Она была настолько уверена в том, что Евгений тут же уляжется, что даже не проконтролировала исполнение приказа. А раб долго лежал в темноте и слушал доносившиеся из подвала стоны. Он заснул раньше, чем пытка прекратилась, и встал по звонку хозяйки. Он ожидал Мадам в коридоре; выйдя из своих апартаментов, она тотчас же уселась на спину раба и приказала отвезти ее к завтраку.
В столовой царил идеальный порядок; Мадам решила принимать пищу, используя раба вместо стула и Евгений, сдерживая стон, исполнял эту обязанность, чувствуя пышные ягодицы на своей спине. Давление госпожи стало физически ощутимым и оттого более приятным. Сосредоточившись на этом, он не обращал внимания на отрывистые приказы хозяйки и на шорох, сопровождавший их исполнение. Наконец Мадам поднялась.
– Нужно и вас покормить, собачки!
Она налила стоявшую в углу миску воды и положила в соседнюю посудину оставшейся каши: "Кушать подано! Можете поесть, пока я не передумала:"
Евгений подполз к "столу" и буквально столкнулся со стоявшей на четвереньках девушкой. У нее были огромные голубые глаза и густые каштановые волосы до плеч, небольшой рот и щечки с ямочками. Такого очаровательного личика он не видел в жизни, хотя встречал гораздо более красивых женщин. Даже в такой позиции ему стала очевидна грациозность осанки девушки, гибкость ее спины и изящество ножек. Правда, все эти совершенства оттенялись темнотой под глазами, парой шрамов на лице и иссеченными в кровь икрами ног. Разумеется, перед ним находилась та самая Надя, стоны которой тревожили Евгения ночью. С ней ему и предстояло есть из одной миски.
Он жадно потянулся к тарелке; Надя сделала это с другой стороны. Она только прикасалась губами к каше; видимо, от боли она не могла есть. Зато воды девушке требовалось много. Поэтому Евгений отодвинулся от этой миски и, коснувшись ее ладони, сделал знак, что она может выпить сколько угодно. Поблагодарить его Надя не могла, только опустила глаза вниз и слегка улыбнулась уголком рта. Она жадно напилась, оставив немного и Евгению и почти тут же раздался окрик Мадам:
– Ну хватит! Наелись: – Потом она решила выкурить сигарету; Надя подползла к ее ногам и широко раскрыла рот, чтобы хозяйка могла стряхивать туда пепел. Эта неприятная процедура была ей привычна. А Евгений недолго оставался наблюдателем: ему приказали вылизывать пальцы ног откинувшейся в кресле Мадам.
Затем хозяйка собралась в город по делам. Руки и ошейник Нади она привязала к батарее в кухне, Евгению поручила уборку:
– Не вздумай ее отвязать или ублажить! Я не даю ей кончать неделю не для того, чтобы тебе удалось это сделать. Займись лучше подвалом, там крыша прохудилась!
Впрочем, разговаривать рабам она не запретила. Пока Мадам отсутствовала, Евгений смог о многом переговорить с новой знакомой. Впрочем, поначалу Надя дичилась его, видимо, опасаясь излишней откровенности. Она глухо упоминала о своем прошлом. В рабстве у Мадам она находилась уже год; при этом использование девушек в этом доме всегда было весьма жестоким. Тело ее только подтверждало суровость старшей женщины.
Надя была очень умна; помимо школы, она явно занималась с частными преподавателями, знала в совершенстве английский (иногда госпоже требовались ее услуги как переводчицы). В борделе она никогда не работала; основное время проводила здесь, в доме. На вопрос о том, является ли Мадам ее постоянной хозяйкой, девушка отрицательно покачала головой. Очень осторожно поинтересовался Евгений вчерашним наказанием. Надя покраснела, задышала сильнее: видимо, мысль об экзекуции ее тоже возбуждала:
– Иногда я веду себя как: как совсем плохая девочка. Мадам для моей же пользы контролирует мое удовольствие, а я иногда нарушаю этот приказ. Она удерживает меня на самой грани плетью и: и по-другому. Иногда я кончаю, не могу сдержаться. Вот вчера она провела усиленную экзекуцию; Мадам умеет не доводить до оргазма, если порет девушку. И вот я:
Надя всхлипнула. Ее несвязный рассказ ничего толком не прояснил, но Евгений решил вечером вернуться к этой теме.
Мадам вернулась только к ужину. Она не спешила кормить рабов и приказала Евгению извлечь из шкафа больших размеров ящик.
– Теперь открой и подай мне! – Хозяйка извлекла большой двусторонний фаллоимитатор. – Теперь вам предстоит познакомиться друг с другом поближе с помощью этой штучки. Оба на четвереньках, спиной друг к другу.
Гибкий, тугой стержень постепенно начал погружаться в задний проход Евгения. Вскоре в его теле оказалась немалая часть резинового устройства. Надя испытала то же самое, о чем свидетельствовал ее стон. Мадам легкими движениями рук направила бедра рабов на сближение:
– Теснее, теснее! – Своими ягодицами Евгений уже чувствовал теплую попку Нади; ее округлость даже сейчас ощущалась как нечто возбуждающее, несмотря на неудобство в заднем проходе. – Так, а теперь двигайте своими жопками вперед-назад! И не останавливайтесь без приказа.
Евгений мог заметить краем глаза, как хозяйка приподняла подбородок Нади, заглянула ей в глаза и прошептала:
– Не вздумай кончить: – И затем начала нежными прикосновениями ласкать промежность девушки, неистово вращавшей задом, жаждавшей и смертельно боявшейся оргазма.
Евгений тоже готов был спустить, но сдерживался из последних сил. Их ягодицы сближались и расходились вновь, стержни в попках то изгибались, то распрямлялись. Пытка превратилась в величайшее удовольствие. Наконец он получил сильный шлепок по заднице:
– Все, можете спустить, оба!
Внизу у Нади все давно намокло, а теперь она забилась в конвульсиях; оргазм следовал за оргазмом. Безжалостная Мадам при этом отшлепала рабыню, тем самым усилив удовольствие. Когда девушка упала на пол, хозяйка медленно вынула фаллоимитатор из обоих рабов и приказала им вылизать задние проходы друг друга.
| << назад | [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] 17 [18] [19] [20] | далее >> |