Евгений О (часть 2)

Ему в тот день ни в чем не сделали поблажки – даже в использовании его задницы в перерыве между занятиями. Напротив, хозяйка действовала искусственным фаллосом еще грубее и не разговаривала с рабом ни о чем, кроме текущих дел. Она явно была чем-то расстроена:

Вечером Евгений рассылал подписчикам очередной номер электронного журнала, в котором увидел свою фотографию – на козлах, с разорванным в бессильном крике ртом. Хозяйка знаком позволила ему прочесть материал "О публичном наказании раба". Весь вчерашний эпизод был здесь описан с предельным натурализмом, а добавилось всего несколько строк – о возбуждающем действии подобных актов и о бессмысленности их в силу животной похоти, слишком сильной в рабах-мужчинах.
– Как ты считаешь, я права? – И тут же, не дожидаясь ответа, Мэм-саиб продолжила: – Конечно, права. Я думала, что смогу искоренить это в тебе, и ты сможешь занять место рядом со мной надолго. Но рабу нужна слишком долгая адаптация. Женщины чувствуют тоньше, их притягивает не столько физическая сторона. Помнишь фильм, который мы как-то разбирали: "Мое тело – метафора"? Вот для женщины тут все верно. А ты, идеальный в повиновении, интеллектуально одаренный, все равно забываешь в какой-то момент о духовной стороне. И остается плоть – наказываемая и страдающая низменно и бессмысленно.

– Мэм-саиб, вы считаете меня бесполезным и никчемным рабом? – осмелился спросить Евгений.

– Ну, этого я не говорила. Ты прекрасный раб: – Она потрепала Евгения по подбородку. – Наверное, я требую слишком многого. Слишком сложно мне подчиняться, да? Но надеюсь, когда-нибудь ты все же вернешься. А теперь пора вернуть тебя постоянной госпоже:

История седьмая

СЕМЕЙНЫЕ ПАРЫ

Расставание с домом Мэм-саиб совершилось через несколько дней. Утром Ивонна подогнала машину к дому. А Евгений был облачен в новый костюм: просторный пеньюар, скрывавший опутавшие его цепочки, поверх него плащ, на ногах дамские туфельки: В этом наряде он вступил в кабинет Мэм-саиб, чтобы получить последние инструкции.

Хозяйка, как обычно, была занята работой. Критически оглядев раба, она протянула ему конверт:

– Ира узнает все из этого письма. На словах же можешь передать, что вполне довольна тобой и рекомендую продолжать тебя использовать поактивнее, причем опыт общения с пойдет тебе на пользу. Остальное можешь госпоже не передавать. Я буду следить за твоей судьбой и, если ты достигнешь подходящего уровня, буду рада принять тебя под постоянное покровительство. Ты, как никто из рабов мужчин, способен на это. Скажу больше: работа с тобой заставила меня почти изменить свое мнение о противоположном поле. Но этот последний проступок: Я могла бы убить тебя в самом деле и остановилась лишь случайно. Не забывай о подчинении впредь! У тебя для этого хватит ума и фантазии. А теперь ступай – мне надо работать. Нина передает тебе привет. Вчера она ослушалась и теперь наказана тем, что сидит взаперти и лишена возможности видеть кого-либо. До встречи.

Все еще не оправившись от удивления, Евгений уселся на заднее сидение автомобиля и покинул коттедж, не переставая возвращаться к пережитому здесь. Значит, он смог стать идеальным рабом – но недостаточно хорошим для этой великолепной госпожи. Чего же ему не хватает? И как расценивает это Ира? Он столько узнал – быть может, слишком много? Как применить эти знания – вернее, как их решит применить госпожа?
Ира встретила машину у подъезда. За время его отсутствия она чуть похудела, но на лице сохранилось выражение довольства жизнью и готовности удивлять и удивляться. Евгений поцеловал ее руку и вручил конверт. Ира что-то шепнула Ивонне и проводила его к себе. Переступив порог, хозяйка надела на Евгения ошейник с поводком и отвела его за собой в гостиную. Она не стала тянуть и тут же углубилась в чтение письма. По мере знакомства с объемной рукописью она несколько раз кивнула и улыбнулась чему-то, затем неожиданно посерьезнела и обеспокоенно сжала губы.

– Значит, ты оказался достаточно хорош, чтобы с честью выдержать это испытание? Впрочем, ничего другого я и не ожидала. Мэм-саиб пишет о значительном потенциале, но и о твоем неповиновении тоже. Ты спал с этой ее девчонкой без моего разрешения, мерзавец! Впрочем, за нарушение приказов рабов наказывают. А с подобными тебе ослушниками поступают достаточно строго. Нет, не бойся, прогонять тебя я не собираюсь: ты все еще мой, наши клятвы остаются в силе. Мы еще не завершили этот прекрасный эксперимент, любовь моя.

В этот вечер ему было позволено заняться с госпожой сексом. Впрочем, Иру гораздо больше занимал его язык, чем член. Она была очень нежна с Евгением, внимательно ласкала его, не забыв осторожно погладить недавние шрамы и поговорить о наказании.

– Его ты заслужил, это более чем очевидно. Раб не должен себе такого позволять, Мэм-саиб права. Но к мужским желаниям можно быть снисходительнее. Хотя в случае с рабыней тебе нет оправданий.

Ира согласилась, что он нуждается в дальнейшем обучении, но о сущности его не распространялась. Она спросила Евгения, каковы его дальнейшие планы, и получила известный заранее ответ:

– Они состоят в подчинении твоей воле, когда она будет высказываться. Это смысл нашего взаимного общения, вне которого для меня ничего не существует.

· Как ты прекрасен! – вздохнула она. – И все тот же:

Все эти дни запомнились Евгению как прекрасная сказка. Ира была нежна с ним, хотя и строго контролировала работы по дому. Вечерами они непринужденно болтали, занимались учебой (благодаря содействию неведомой покровительницы Евгений продолжал числиться в университете, получив по неведомой причине академический отпуск), смотрели телевизор, любили друг друга, наслаждаясь познанием плоти. Ира как-то заметила ему, что внимательнее любовника ей не найти:

– Только раб может по-настоящему нежно и чувственно удовлетворить женщину-хозяйку. Обычному мужчине это недоступно.

Но вскоре блаженству настал конец. Ира ушла в какие-то дела, продолжала телефонные переговоры и дома, высылая Евгения на кухню. В конце концов она еще раз напомнила ему о предстоящем суровом наказании и заверила, что избрала наиболее подходящее.

– Видишь ли, мое финансовое положение сейчас не позволяет особо роскошествовать. А ты – самая ценная из моих вещей, как мы и уговорились. Я вовсе не собираюсь тобой торговать, но в данном случае речь идет скорее о твоей пользе. Ты должен утвердиться в качестве вещи, единственное прибежище которой – власть госпожи. Поэтому и предстоят испытания. Ты согласен их вытерпеть?

Евгений молча кивнул. Что могли добавить новые господа к его унижению? А для него самого руководство и внимание хозяйки было самым важным и полезным.

Ира продолжила объяснения. Несколько желающих воспользоваться Евгением среди ее знакомых нашлось. Все они – люди более чем подходящие в смысле сексуальных привычек, СПИДа и прочих гадостей он мог не опасаться. А вот за здоровье и жизнь будет нести ответственность сам; это зависит только от исполнения приказов. Ира прибегла к этой мере для его же блага и не испытывала особой радости по поводу разлуки. Но – такова жизнь вовлеченных в отношения рабов и господ. И Евгений должен стать идеальным рабом для тех, кто пожелал им воспользоваться. Никаких возражений и вопросов Ира больше не ожидала. Их и не последовало.

К первым хозяевам они отправились вместе с Ирой, которая почти всю дорогу в такси молчала. Евгений был одет в обычную одежду; он не решался заговорить без приказа госпожи. Даже когда они оказались у девятиэтажного нового дома и поднялись в лифте вверх, он не произнес ни слова. Ира вполголоса пояснила:

– Это очень приятная семейная пара. У них двое детей, так что приготовься к обилию хозяйственной работы. Будет тяжело поначалу, но тебе не привыкать. В случае непослушания, если они не пожелают больше иметь с тобой дела, я тебя тотчас же отправлю в стационар в клинике. Понимаешь, что это значит?

Евгений кивнул, не в силах ответить. Ира заметила его страх:

– Не бойся, это пустая угроза. Я ведь знаю, что ты справишься со своими обязанностями.

У двери она поцеловала его в щеку и позвонила. Их явно ожидали, поскольку сразу же отворили. В коридоре стояла женщина лет тридцати – тридцати двух, крепко сбитая, светловолосая и очень привлекательная. Она пожала Ире руку, пригласила войти, но та отказалась:

– Нет, Марина Дмитриевна. Вот Евгений; он приступит к своим обязанностям немедля. В случае малейшего отклонения или каких-то трудностей – звоните мне или сразу в клинику. По окончании срока я заеду за рабом. Передайте привет Валерию Ивановичу.

Дверь захлопнулась. Женщина спокойно осмотрела раба, затем сделала ему знак пройти в одну из комнат. Это оказалось небольшое квадратное помещение без окон – скорее чулан, вмещавший только матрас на полу, широкую скамью и металлические столбы, в предназначении которых у Евгения сомнений не возникло.

Марина Дмитриевна улыбнулась, наблюдая за его попытками сориентироваться:

– Жить будешь здесь; твоя одежда на матрасе. Передвигаться по дому, если не будет других приказов, только на коленях, что тебе должно быть привычно. В твои обязанности входит кухня, уборка и присмотр за детьми – в общем, работа немаленькая, хотя наиболее ответственную ее часть я делаю сама. О твоем опыте мы осведомлены, за это и платим. Но ты, естественно, здесь не первый и не последний:

Она удалилась, а Евгений осмотрел разложенную на матрасе одежду. Все это уже становилось привычным: и приезды к новым хозяевам, и знакомства, и обязанности. Но о скуке речи не было: ведь исполнение воли хозяйки не могло быть для него утомительным, особенно теперь, когда за спиной Иры стояла Мэм-саиб, прекрасная и удивительная женщина, еще одна часть его мечты, его детского сна: А предназначался ему следующий гардероб: простого покроя трусы, свободные юбки выше колен, бюстгальтеры и блузки – униформа обычной служанки в богатом доме.

А к этой квартире вполне подходило определение "богатая" – пять комнат, высокие потолки, дорогая, на заказ, мебель, обширная кухня, прекрасно обставленная детская – и комнатка для жизни и наказаний раба. Видимо, это семейство очень давно пользуется услугами людей вроде него, и поведение Марины Дмитриевны это подтверждало.